Темный мир
Шрифт:
Я докурил, вроде бы справился с дрожью и встал. Колени были слабые. Повернулся. Шагах в десяти от причала неподвижно стояла Лиля. Рядом с ней сидел Хукку. В зубах у него была веточка. В буйной шерсти путалась пыльная седая трава.
Дед вышел из-за угла, потягиваясь.
— Ну что, студент? — улыбнулся; я вдруг увидел, что зубы у него ровные, белые и явно свои. — Сборол свою задачу?
— Не знаю, — сказал я. — Вернее, не понимаю. Как они вдвоем со всем этим справляются? А зимой?
— А ты Аринку сам спроси, авось расскажет… — Он усмехнулся. — Хозяйство-то ей в
Но Ирина Тойвовна как-то так красиво и искусно обошла мою просьбу об интервью, что я долго был уверен, что интервью взял. Видимо, мне передался восторг филологов, которые в тот момент походили на кошаков, забравшихся в ведро сметаны. Они даже не разговаривали, а только часто дышали…
Однако наступило время телесного ужина. Был он по-деревенски скромен: окрошечка с крутым яйцом и жаренная в муке хрустящая красноперка. Пока хозяйка возилась со сковородкой, я в порядке приобщения к маткультуре решил наварить картошки. Поначалу я не мог приспособиться к печи, ладилось не очень, и я — пожалуй, просто чтобы привести нервы в порядок — принялся бубнить себе под нос всякие нескладушки. Я так часто делаю, смысла в них особого нет, главное с ритма не сбиваться. А тогда почему-то вполне толково получилось, кусками даже запомнилось:
Печь истопим мы без спешки
Жар ровнее подгадаем
В чугунок воды студеной
Мы нальем, чтоб закипела
Дочиста отмоем шкуру
А срезать ее не будем
Высыплем картошку в воду
Выждем столько, сколько нужно
Ложка масла, ложка соли
Добрый чугунок картохи
И не то чтоб ранний завтрак
Также и не ужин поздний
А как раз в обед поспеет
Вовремя, что очень важно
Интересная вещь: я чувствовал, что Ирина Тойвовна на меня даже не смотрит. Но явно заценила. По-взрослому так. Хотя не исключено, что на ее доброжелательность повлияла полукилограммовая пачка масла, бережно привезенная мной из Питера и врученная после знакомства с глазу на глаз. Не хотел, чтобы ребята думали, мол, выпендриваюсь. Ну не просекли они фишку, а я просек: мой подарок был стоящий, а открытки с видами города и магнит на холодильник (Вика постаралась, а Артур недосмотрел) я аккуратно оставил в
И, кроме шуток, я действительно успел вовремя. Широкая тарелка с рыбой и здоровенный чугун с вареной картошкой пришли на стол ноздря в ноздрю, словно мы заранее сговорились. И только после этого Ирина Тойвовна поглядела мне в глаза и уважительно прижала пальцы к губам.
— А почему Лили нет? — тихонько спросил я хозяйку.
— Она не любит есть за столом, — так же тихонько ответила она. — У нее своя компания.
И тут пришел дед. Он сказал, что либо мы прямо сейчас побежим домой на веслах, либо уж заночуем и завтра побежим на моторе — потому что ремонт потребует времени.
Филологи почему-то посмотрели на меня. Типа, раз уж ты занимаешься материальной культурой, значит, должен лучше ориентироваться в материальном мире. Не то что мы, вольные дети эфира…
— А как с погодой? — спросил я деда.
Тот развел руками.
— Ветер будет несильный, но встречный, — сказала Ирина Тойвовна. — На веслах намашетесь. Давайте лучше почаевничаем — и в баню. Протопишь, Петрович?
(Кстати, я догадался, почему Ладислав Каренович распознал во мне старшего и опытного. По ботинкам. На мне были старые солдатские берцы, а на остальных — кроссовки или резиновые полусапожки. Все элементарно, когда присмотришься.)
К чаю снова был мед, на этот раз не выкачанный, а сотовый — и тот запах, который беспокоил меня на пасеке, стал более отчетливым. Я пытался определить его, но так и не смог. Дым? Скорее да, дым, но не древесный, и не дым тлеющей соломы… торф? Потом мне показалось, что это запах разрытой земли, но как сотовый мед может пахнуть разрытой землей?
В общем, я решил, что пусть это будет торф.
В баньке могло поместиться одновременно только двое, поэтому распределились так: первыми, в самый жар, идем мы с Омаром, потом в жар помягче идут девушки, а замыкают цикл хозяйка и дед.
Я почему-то с самого начала подумал, что карбюратор засорился не случайно…
Баню явно построили совсем недавно — то ли старая сгорела, то ли чем-то не устраивала хозяйку. Стояла она на самом берегу, и прямо из мыльни можно было сигать в водичку. Мне показалось, что там совсем мелко, — но это был лишь обман зрения.
В предбаннике горела синяя китайская лампочка, которая днем заряжается от солнца, а в мыльне и парилке свет был только от окошек размером в лист А4. Впрочем, глаза быстро привыкли…
Ладили баньку с любовью и для себя. Доски подогнаны и заглажены-зашлифованы до ласкающей кожу округлости. Поначалу я сторожился заноз, а потом понял, что здесь можно хоть твист босиком выплясывать, хоть брейк-дансом заниматься (если ноги подожмешь, чтобы в потолок не воткнуться). Ни ступням, ни лысине ничто не грозит. Сам я брейк не понимаю, но когда на голове юлой вертятся — это впечатляет. Про твист, если честно, я знаю еще меньше: в каком-то старом фильме толстый смешной Евгений Моргунов тушил сигаретные окурочки то левой, то правой ногой, а потом грациозно (при его туше!) завертелся на обоих носках одновременно и пошел собирать деньги. Это были курсы по обучению твисту.