Тёмный охотник

Медведева Анастасия

— Ты хочешь сказать, что застал прежнее правительство? — недоверчиво переспрашиваю, — Как ты можешь это говорить? Ты же не можешь врать!

— Всё верно. Я не могу врать экзорцистам, — спокойно отвечает Кай.

— Но это значит…

— Это значит, что вам ещё о многом предстоит узнать. Вы лишь на пороге того дома, где вам откроется истина. И только вам решать — нужна ли она вам или нет.

— Что ты хочешь сказать? — напряженно переспрашиваю.

— Что ещё есть шанс — не знать, — звучит ответ.

— Ты… этого

хочешь? — тихо произношу.

— Я предлагаю вам выбор.

— Если я захочу узнать правду… — на секунду поджимаю губы, пытаясь собрать мысли в кучу, — то когда-нибудь я стану так же бесполезна для тебя, как и Каори?

Некоторое время Кай ничего не отвечает.

Всё верно. Как только сестра узнала нечто, чего ещё не знаю я, она решила продолжать какое-то дело, начатое ещё до неё… И со временем она перестала фонтанировать эмоциями и закрылась от окружающих. Это знание… оно изменило её. И Кай перестал получать свою дозу, отчего начал присматриваться к другим экзорцистам, выйдя из подполья. Чувств Каори ему стало не хватать.

Выходит… меня ждёт та же судьба?

Или я сейчас себе надумываю?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — звучит худший из ответов, и я запрокидываю голову, прикрывая глаза.

Кем он стал для сестры? Они были вместе десять лет.

Что они значили друг для друга?

— Вы когда-нибудь целовались с Каори? — спрашиваю неожиданно для себя самой.

— Нет.

Облегчение. Почему я испытываю облегчение?..

— Я хочу знать всё, — произношу четко, затем перевожу на Кая взгляд и продолжаю не без сарказма, — открой для меня двери в тот дом, где меня ждёт правда.

Глава 13. «П». Правда.

— Хорошо, — соглашается телохранитель, — тогда, если позволите, я разобью свой ответ на несколько частей. И сегодня начну с того, о чём вы знаете, но значение чего не понимаете.

— Удиви, — закатываю глаза и усаживаюсь поудобнее.

Как будто я рассчитывала, что он с ходу ответит мне на все вопросы!

— Как вам известно, в империи больше нет спутников, интернета и телефонов. Нет всемирной сети, нет возможности получать и запускать информацию.

— Да, потому что в двадцать первом и двадцать втором веках информационные войны были доведены до максимума, и люди перестали понимать, где — правда, а где — вброс, — киваю, вспоминая уроки истории.

— Верно. Правда осталась только одна. Правда императора, — кивает Кай, пристально глядя на меня.

— Мне не нравится то, как ты на меня смотришь, — признаюсь, — появляется ощущение, что я должна сделать какой-то вывод.

— Это верное ощущение, — не вдаваясь в подробности, отвечает Кай.

— Что… правитель как-то обманывает нас? Его правде нельзя доверять? — спрашиваю, скрестив руки на груди.

— История должна была научить вас тому, что власть не может быть сосредоточена в руках одного человека…

— Она

как раз этому и учит, — не соглашаюсь, качая головой, — то, что творилось в прошлых веках — это полный идиотизм. Когда каждый человек мог высказаться и выдавать своё мнение за правду… это был хаос. И всё из-за того, что власть была у народа.

— У народа никогда не было власти, — мягко парирует Кай, — учебники в школах писались для вашего поколения, чтобы вы думали иначе. Но те документы, которые вы просматривали в архиве в течении нескольких дней, должны были показать вам другую историю.

— Слушай, я тоже не очень люблю нашего правителя и его семейку — я говорю тебе об этом честно, потому что ближе тебя у меня сейчас никого нет. Но приписывать ему такие деяния…

— Вы прочитали про тиранов двадцатого века — про тех, чьи грехи много уменьшены нынешней властью. Как думаете, почему правительство империи не хочет рассказывать людям правду? Вы же видели статистику в документах — об этом не пишут в школьных учебниках.

— Ты хочешь сказать, что Правитель специально изменяет историю, чтобы люди думали, что власть одного человека — это благо и единственно возможный вариант? — недоверчиво смотрю на своего телохранителя.

— Подумайте сами — как удобно стало управлять народом, не знающим прошлого и лишенным возможности дистанционного общения с другими людьми, — глядя на меня странным взглядом, отвечает Кай.

— С другими… — зацепляюсь за фразу, — но кроме империи на карте мира не осталось больших государств. Именно поэтому мы считаемся крупнейшей страной на земле.

— Но так ли это? — с улыбкой спрашивает Кай.

Смотрю на него внимательно. Проверить его слова нельзя — ну, разве что пересечь империю и перебраться через границу…

— Я тебе не верю, — произношу медленно.

— Я не могу вам врать, — приподняв одну бровь, отвечает Кай.

— Но откуда это знание? — протягиваю озадаченно.

— У меня было достаточно времени за эти года, чтобы посетить кучу уголков земли и понять, что происходит за границей империи, — звучит ответ.

— И что же там происходит? — напряженно уточняю.

— Совсем другая жизнь.

Прикусываю губу, сосредоточенно глядя на своего телохранителя.

— Там… всё ещё есть всемирная сеть? И действует связь между людьми? — спрашиваю негромко.

— Да, там есть интернет, и люди пользуются телефонами. Правда, сейчас они называются по-другому и выглядят иначе. Но свою функцию выполняют, — мягко отвечает Кай.

— Ты же не можешь мне врать… — изумленно протягиваю, сводя брови к переносице.

— Не могу, — спокойно произносит телохранитель.

Выходит… всё это правда. И правитель целенаправленно вводит нас в заблуждение о том, что мы — единственный оплот цивилизации в мире хаоса, доставшемся нам после великой столетней войны.