Темный покровитель

Джеймс М. Р.

Он выбрал не ту женщину, если ему нужен кто-то покорный. Он дал понять, что этот брак нельзя расторгнуть, что Братва не примет меня обратно, даже если он предложит, но я ему не верю. Я не верю, что Петр так просто бросит меня. Не верю, что он не захочет, не полюбит меня, если мне удастся вернуться к нему. Я же не по своей воле ушла от него к Сальваторе. Меня украли.

Я закрываю глаза, пытаясь вернуться к тем часам, которые мы провели вместе в моем доме, сидя в библиотеке у камина, в саду в теплую погоду. О том, о чем мы говорили, о его будущем в качестве лидера Братвы, о его надежде, что усилия наших отцов приведут к миру. О том, что наши дети вырастут в большей безопасности,

потому что я согласилась выйти за него замуж. Ему нравилось, что я иногда отвечаю ему взаимностью, что я дразню его, что позволяю ему флиртовать и немного прикасаться, а потом отстраняюсь. Мы подходили друг другу, считала я. Мой отец тоже так считал.

Так кем же считает себя Сальваторе, чтобы решать иначе?

Я так зла. Кажется, я никогда не была так зла ни на кого и ни на что, даже когда умер мой отец, я чувствовала не злость, а горе. Он был болен, не на кого было злиться. Это было трагично, но я была опечалена этим, а не в ярости. Теперь же я чувствую, что полна ярости, которая бурлит во мне каждый раз, когда я действительно думаю о своей ситуации, о том, что произошло. И каждый раз я возвращаюсь к Сальваторе. Именно он во всем виноват. И я тоже немного ненавижу себя за то, что поддалась на его ухаживания. За то, что позволила ему доставить мне удовольствие. За то, что не сопротивляюсь и позволяю своему телу дрожать от его прикосновений, от его дыхания в ухе, от его слишком умелых пальцев.

Я ненавижу его, но в глубине души начинаю желать его. Я хочу, чтобы все закончилось, чтобы я освободилась от этой ситуации, в которую меня загнали, но я не вижу выхода. Только если Петр украдет меня обратно. А Сальваторе, кажется, считает, что этого не может быть.

Он хочет, чтобы я была тихой, правильной женой мафиози, ушедшей на задний план, чтобы он мог продолжать жить своей жизнью, практически не изменившись после того, как перевернул мою с ног на голову. И хотя я не могу контролировать все остальное, что происходит, я могу, по крайней мере, контролировать это.

Я не собираюсь облегчать ему задачу.

Я выхожу из ванны, вытираюсь насухо и влезаю в мягкие шорты для сна и майку. Сальваторе все еще нет в спальне, и я ложусь в постель, измученная этим днем и переполняющими меня эмоциями. Хорошо, что он еще не поднялся наверх, если повезет, я усну раньше него.

Я скольжу под одеяло, в чужой кровати, в чужой комнате и скучаю по дому. Я закрываю глаза, представляя, что я снова в своей собственной спальне. Что в моем будущем все еще есть возможность сделать все, на что я надеялась.

Слеза скатывается по моей щеке перед тем, как я засыпаю.

***

Я просыпаюсь от того, что к моей спине прижимается тяжелое мужское тело, одна рука лежит на моей талии, прижимая меня к широкой теплой груди. Я чувствую лесной запах Сальваторе, ощущаю щекотку его челюсти о мою шею и замираю. Должно быть, он придвинулся ко мне посреди ночи, пока спал. Я не шевелюсь, не зная, хочу ли я, чтобы он отодвинулся или нет.

Меня никто никогда так не обнимал. Никто никогда не делил со мной постель. Я должна ненавидеть это, ненавидеть его близость, просыпаться в его объятиях, напоминающих о том, что у меня больше нет права спать одной в своей постели. Но я не ненавижу его так сильно, как должна бы.

Он ощущается хорошо рядом со мной. Твердый и теплый, мускулистая форма его тела облегает мое, моя задница идеально вписалась в колыбель его бедер, и я прижалась спиной к его груди. Я чувствую, как он сдвигается за мной, его член твердеет на моей спине, и неожиданный толчок желания пробегает по моей коже.

Я слышу его тихий стон

во сне, его рука скользит по плоскому животу, и мой пульс учащается. Я легко могу представить, как он просовывает свое колено между моими, раздвигает мои ноги, наклоняясь так, чтобы войти в меня сзади. Я чувствую, как напрягаюсь в предвкушении, как тепло разливается по моим венам, и, не задумываясь, выгибаюсь навстречу ему, толкаясь мягким изгибом своей задницы о его растущую твердость.

Какого черта ты делаешь? Эти слова эхом отдаются в глубине моего сознания, но остальные мысли принимают другой оборот. Что, если я соблазню его? Он говорит, что я не могу вернуться. Что я застряла. А что, если вместо этого я получу то, что хочу? Заставлю его уступить. Заставлю зачать мне детей. Заставлю его дать мне то, что я хочу, вместо того чтобы только брать и брать.

Я снова ерзаю на месте, слегка потираясь о толстый гребень, который теперь впивается в мой позвоночник. Сальваторе снова сонно стонет, его рука скользит вверх по моим ребрам, почти до изгиба груди под майкой. Я чувствую теплую боль между ног и поворачиваюсь, моя рука проскальзывает между нами, чтобы погладить форму его члена через мягкие брюки, которые он надел в постель.

Глаза Сальваторе распахиваются. Какое-то мгновение он не реагирует, лишь его член дергается от моего прикосновения, нетерпеливо толкаясь вперед. А потом он, кажется, полностью приходит в себя и отстраняется от меня, когда рука под моей грудью скользит вниз и обхватывает мою талию, не давая мне приблизиться.

— Хватит, Джиа, — рычит он, его голос еще не остыл от сна, и он садится на противоположной стороне кровати.

Мое разочарование немедленно приходит.

— Ты действительно собираешься продолжать это делать? Даже когда я делаю вид, что хочу этого?

Сальваторе сужает глаза.

— Я раскусил тебя быстрее, чем тебе хотелось бы, Джиа. Например, я точно знаю, что ты делаешь.

— Что именно? — Я скрещиваю руки под грудью и вижу, как его глаза на долю секунды перебегают на мою грудь, а затем возвращаются к моему лицу. Он качает головой и встает. — Я не буду спорить с тобой через пять минут после того, как проснулся. Не надо, ради всего святого. — Сальваторе проводит рукой по волосам. — Я собираюсь принять душ.

Я стискиваю зубы, наблюдая, как он идет в ванную. Его член упирается в пуговицу ширинки, и я вижу его толстый ствол сквозь щель в ткани. Он огромный, и я чувствую кратковременный страх, но не настолько, чтобы остановиться. Если он собирается настаивать на том, чтобы быть моим мужем, то он и будет вести себя как мой гребаный муж. Еще мгновение я смотрю, как Сальваторе исчезает в ванной, и слышу горячие струи душа, после чего откидываю одеяла и устремляюсь за ним.

Я распахиваю дверь, готовая продолжить нашу борьбу, и замираю на месте.

Черные брюки Сальваторе для сна задрались вокруг его острых бедер, глубокий разрез мышц аппетитно выделяется по обе стороны его толстого, твердого члена. В данный момент он держит его в руке, и кулак лихорадочно скользит по нему, в то время как другой рукой он крепко сжимает прилавок, так что костяшки пальцев побелели.

Проходит мгновение, прежде чем меня охватывает гнев. Я никогда раньше не видела такого человека. В нашу брачную ночь Сальваторе снял с себя не больше рубашки. Вчера он не снял с себя ни единого шва одежды, пока заставлял меня смотреть, как он проводит по мне пальцами. Я некоторое время смотрю на его член, оценивая его размер, пульсирующую на вершине вену, набухшую головку, с которой капает сперма. Во рту пересохло, между ног пульсирует боль.