Темный покровитель
Шрифт:
— Снаружи еще есть завтрак. — Сальваторе жестом указывает на палубу. — Я закончил, не стесняйся. Кофе должен быть еще горячим.
— Спасибо. — Я прикусываю губу, не зная, что сказать, но он не дает мне шанса сказать что-то еще. Вместо этого он направляется в ванную, плотно закрывая за собой дверь. Мне кажется, я слышу, как он закрывается от меня.
Я выхожу на палубу, где разложены продукты для завтрака, очень похожие на те, что мне принесли вчера. Я наливаю себе чашку кофе и ковыряюсь в яичнице, глядя на песчаный пляж за рябью воды. Похоже, у меня будет еще один свободный день,
Кроме…
Я позволила себе на мгновение представить, что было бы, если бы мы с Сальваторе вели себя как настоящая пара во время этого медового месяца. Я пытаюсь представить его здесь, завтракающим со мной, идущим вместе на пляж, прогуливающимся по рынку. Я представляю, как он покупает мне что-то, потому что это привлекло его внимание и заставило думать обо мне, как мы вместе обедаем и пьем в баре под открытым небом, как плещемся друг с другом в воде. Трудно представить, что Сальваторе получает такое удовольствие.
Возможно, в этом и заключается его проблема. Он всю жизнь был так сосредоточен на долге, что не знает, как получить удовольствие. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы он так относился и к сексу. Если для него это всегда было лишь средством достижения цели, а не чем-то, что делается в погоне за гедонистическим удовольствием, и поэтому он не может представить, что позволит себе потерять такой контроль.
Я хочу узнать, каково это — потерять себя в таком удовольствии, полностью отдаться партнеру в постели. Я хочу познать все то, о чем раньше только читала или представляла, и хочу делать это с тем, кто хочет меня. Я не хочу все время быть наполовину в голове, наполовину вне ее, гадая, что творится в голове у моего мужа, пока он проявляет инициативу, чтобы трахнуть меня.
Это несправедливо. По крайней мере, у Сальваторе был выбор, даже если он хочет сделать вид, что его не было.
Дверь открывается чуть шире, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть стоящего там Сальваторе, его мокрые темные волосы зачесаны назад, он одет в свою более расслабленную отпускную одежду.
— Я вернусь сегодня вечером, Джиа. Не стесняйся делать все, что захочешь, но, чтобы охрана находилась рядом.
— Хорошо. — Я прикусываю губу, удивляясь, почему мне так хочется задать следующий вопрос, который выскользнет наружу. Мне ведь все равно, правда? — Зачем ты куда-то уходишь? Разве ты не можешь просто работать здесь, на вилле? Тебе же не нужно встречаться с кем-то лично…
Сальваторе нахмурился. На краткий миг мне кажется, что он собирается сказать, что это не мое дело. Но затем он поднимает одно плечо в небрежном полупоклоне.
— Персонал приходит и уходит с виллы в течение дня для уборки и тому подобного. Я арендовал помещение, где могу уединиться для встреч и работы. Там тишина, прекрасный вид, и меня оставляют в покое.
— Значит, для тебя это не отпуск. — Я с любопытством смотрю на него. — А ты вообще собирался расслабиться в этой поездке? Или это все просто выдумка, чтобы я думала, что все так и будет?
Он бросает на меня странный взгляд.
— Почему тебя это волнует? Не похоже, что
Это заставляет меня задуматься. По правде говоря, я не знаю, почему меня это волнует и почему я спрашиваю. У меня нет для него ответа. Сальваторе, похоже, понимает это, потому что после нескольких секунд молчания он пожимает плечами и отворачивается.
— Наслаждайся своим днем, Джиа, — говорит он категорично. — Увидимся вечером за ужином.
Я смотрю, как он уходит, и слышу звук закрывающейся за ним входной двери. И когда он уходит, мне остается только доесть свой завтрак и отправиться на пляж.
***
В этот момент наблюдение за уроками серфинга Блейка просто отвлекает меня. Я намазываюсь кремом от загара, надеваю шорты и узорчатый воланистый топ поверх купальника и начинаю поход к песчаному участку сразу за баром, где я встретила его вчера. Придерживаясь его слову, я вижу похожую на хижину деревянную стойку с прислоненными к ней досками для серфинга, небольшую толпу, состоящую в основном из женщин, и Блейка, стоящего за низкой деревянной стойкой, без рубашки и в одних шортах.
Я стараюсь не испытывать ревности при мысли о том, что я далеко не единственная женщина, с которой он флиртует, чтобы заманить сюда, и что он явно жаждет внимания, и что я всего лишь еще одна в море красивых, загорелых, жаждущих женщин, ждущих, когда он посмотрит на них своими большими голубыми глазами. Но как только я подхожу к стойке, его взгляд сразу же останавливается на мне, а рот растягивается в еще одну из тех широких, искренних улыбок, которые я получала вчера.
— Джиа. — Он отходит от блондинки, разговаривающей с ним, и направляется к тому месту, где стою я, его взгляд скользит по мне с откровенной признательностью, прежде чем он снова смотрит мне в лицо. — Я так рад, что ты пришла. Я не был уверен, что ты придешь.
Я хочу спросить его, почему, но уверена, что уже знаю, он не мог пропустить имя на кредитной карте, которую я использовала вчера.
— Я никогда раньше не пробовала ничего подобного. Но звучит забавно.
— Это просто взрыв удовольствия. — Блейк ухмыляется. — Пойдем, я запишу тебя, а потом мы все спустимся к воде и начнем.
Он протягивает мне лист бумаги — просто отказ от участия на случай травм и немного основной информации о себе. Я быстро заполняю его, лишь на мгновение замешкавшись с местом для своего имени. В итоге я пишу свою девичью фамилию, Джиа Д'Амелио, вместо фамилии мужа. Это крошечный бунт, но я чувствую себя так, словно вернула себе частичку собственной власти. Я предпочитаю имя, которое дал мне отец, а не то, которое дал Сальваторе.
Я оставляю свою сумку и сандалии в хижине, погружая пальцы ног в теплый песок, пока вместе с другими женщинами жду указаний. Не могу не задаться вопросом, что думают об этом Винс и остальные члены моей охраны. Я чувствую небольшое беспокойство в животе, думая, не позвонит ли Винс Сальваторе и не расскажет ли ему. Но я не делаю ничего плохого, напоминаю я себе. Я всего лишь беру урок серфинга, в этом нет ничего плохого. То, что инструктор оказался красивым и кокетливым, не означает, что я совершаю какой-то грех.