Темный покровитель

Джеймс М. Р.

— Это не значит, что так бывает всегда, — быстро добавляет Розария, но я вижу, как они с Кристиной обмениваются обеспокоенными взглядами. — Одна из наших служанок начала спать с одним из телохранителей, они думают, что делают это тайком, но это не так. Я постоянно застаю их в углах, целующимися, прикасающимися, смотрящими друг на друга, когда они думают, что никто не видит. Должно быть, иногда это хорошо, если кто-то настолько одержим этим. У них могут быть неприятности, но им, похоже, все равно.

— Ты не рассказала отцу? — Кристина с любопытством смотрит на нее, потянувшись за еще одной порцией

мимозы, и Розария качает головой.

— Это интересно. Мне всегда так скучно дома. Если бы одного из них уволили или отправили куда-нибудь, что в этом было бы интересного?

Анжелика закатывает глаза и идет к моему комоду, чтобы достать завернутое в ткань нижнее белье, которое мы купили во время похода по магазинам несколько недель назад.

— Я уверена, что все будет хорошо, — успокаивающе говорит она. — Мой муж никогда не был для меня интересной парой. Но ты уже говорила о том, что Петр вызывает у тебя чувства, и, судя по твоим словам, это взаимно. Так что твоя брачная ночь будет другой, я уверена.

— Больно? — Я прикусила губу, потянувшись к поясу халата. Все романтические романы, которые я читала с девственными героинями, говорят о том, что это больно. Но все эти героини к концу ночи приходят в дикий экстаз от удовольствия, а у Анжелики все совсем по-другому.

— Немного, — говорит она, хотя заминка в ее голосе заставляет меня думать, что, по крайней мере для нее, это было гораздо больнее. — Но, опять же, мой муж не был медлительным или нежным. Похоже, Петр заботится о тебе настолько, что не будет торопиться.

Я думаю о последнем дне, проведенном с Петром в саду, о том, как он обнимал меня за талию, как я хотела, чтобы он поцеловал меня, о желании, которое я ясно видела в его выражении лица, когда он смотрел на меня сверху вниз. Просто держа его за руку, я чувствовала покалывание кожи и учащенное сердцебиение. Я не могу представить, как сегодняшний вечер может быть чем-то иным, кроме как хорошим для нас обоих… лучше, чем хорошим.

Он заставляет меня чувствовать все то, о чем я читала, все это затаенное дыхание, дрожь, страстное желание. Он прямо из моих фантазий, и сегодня вечером он будет моим. А я буду его. От одной только мысли об этом моя кожа становится горячей. Он может быть жестоким мужчиной с другими. Он может быть на волне Братвы до мозга костей. Возможно, так оно и есть. Но со мной он будет нежен. Он сделает это хорошо, потому что я ему небезразлична. У меня нет причин думать иначе.

Я беру у Анжелики белье и иду в смежную ванную переодеваться. Часть белья, это белый атласный корсет, который подойдет под мое свадебное платье, с вышивкой в виде серебряных роз по бокам. Я прижимаю его к груди, возвращаясь в спальню, чтобы одна из девушек помогла мне зашнуровать его. Розария помогает мне, ловко затягивая ленту сзади. Это модный корсет, предназначенный для эстетики и не более того, но я все равно не могу отделаться от мысли, что выгляжу как принцесса, глядя в зеркало в полный рост перед собой. Мои волосы уложены в идеальную прическу с несколькими небольшими прядями вокруг лица, гладкий белый атлас корсета с вышивкой обрисовывает мою фигуру и приподнимает грудь, подходящие трусики облегают бедра и подчеркивают длинные ноги. Еще одна волна возбуждения пронеслась во мне, когда я представила, как

Петр снимет с меня сегодня свадебное платье и найдет под ним это. Он будет смотреть на меня с тем желанием на лице, которое я всегда вижу во время наших свиданий, и я знаю, что на этот раз нам не придется останавливаться.

Наконец-то я узнаю, каково это — быть поцелованной им.

Розария приносит мне мое свадебное платье и держит его, пока я шагаю в облако атласа и тюля. Оно потрясающее — приталенный атласный лиф и полная юбка из тюля, усыпанная крошечными бриллиантами, лиф идеально сидит на корсете, а нежные тюлевые бретельки свисают с плеч. Анжелика помогает мне с фатой длиной до часовни, продевая сапфирово-серебряный гребень, который фиксирует ее в прическе. Хрупкая тюлевая вуаль парит вокруг меня, как облако, окантованное нежным кружевом, и я осторожно поднимаю руку, чтобы дотронуться до места, где она крепится к волосам.

Сапфировый гребень — мое что-то голубое — принадлежал моей матери. Она надевала его в день своей свадьбы, как и жемчуг, который лежит на моем комоде — серьги-капли и ожерелье из нитей. Я осторожно прикасаюсь к жемчугу, когда Кристина застегивает его на шее, и вспоминаю, что отец рассказывал мне о дне их свадьбы.

Его брак с моей матерью был по любви. Необычный для мафии, но он влюбился в нее, и, к счастью, она была выгодным браком для него, а также тем, которого они оба хотели. Именно поэтому он никогда не женился повторно и пытался найти такого же мужа для меня, такого, который бы приносил нам пользу и делал меня счастливой.

Ему это удалось. И сегодня они оба духом со мной, когда я пойду к алтарю и исполню его последнее желание — чтобы я была счастлива.

— Ты готова? — Розария протягивает мне букет, и я вступаю в свои белые атласные каблуки, делая глубокий вдох. Мой пульс трепещет в горле, как пойманная птица, и я чувствую головокружение от волнения. — Водитель уже внизу с подготовленной машиной. — Она проверяет время, прикусывая губу. — Нам, наверное, пора ехать, чтобы не опоздать из-за пробок по дороге к Святому Патрику.

В лимузине нас ждет бутылка Dom Perignon со льдом, и Анжелика открывает ее, когда мы все забираемся на заднее сиденье. Я знаю, что должна быть осторожна с количеством выпитого, не хочу быть подвыпившей невестой, идущей к алтарю, да и дома мне очень редко разрешали пить, разве что бокал вина за ужином. Но я беру у нее фужер, и шипение пузырьков взрывается у меня на языке, подражая гулу возбуждения в моих венах. С каждой милей, когда водитель направляется к собору Святого Патрика, я чувствую, как учащается сердцебиение в груди, как сокращается расстояние между мной и моим будущим мужем.

Между мной и Петром.

Девушки возбужденно болтают, заднее сиденье лимузина — облако розового атласа и белого тюля, цветочный аромат моего букета смешивается с цветочными и ванильными духами, которыми мы надушены, и ярким, резким привкусом шампанского. Я с нетерпением смотрю в окно, когда мы въезжаем в город, нервно теребя ленту моего букета и прикрепленный к нему медальон, и тут в поле зрения появляется собор.

— Мы почти приехали. — Анжелика касается моей руки и улыбается мне. — Ты самая красивая невеста, Джиа. Все будет идеально.