Темный рыцарь
Шрифт:
— Черт, — выдыхаю я, когда все больше и больше сожалений захлестывают меня.
Наконец, я отталкиваюсь от двери, позволяю рубашке Деймона упасть на пол и натягиваю позаимствованные трусики до лодыжек, морщась от того, во что превратилась моя жизнь в эти выходные.
У меня уже было достаточно секретов от моих лучших друзей, и теперь их только становится больше. И я только что втянула Брианну прямо в гущу событий.
Включив душ, я вхожу под воду задолго до того, как она успевает нагреться. Моя потребность
Я задыхаюсь, когда от ледяной воды буквально перехватывает дыхание, но я заставляю себя оставаться там, чтобы вынести боль от своих ошибок.
Я закрываю глаза, когда вода начинает нагреваться, и образы Деймона, мирно спящего на своей кровати, заполняют мой разум.
Мои руки дрожат, когда я отчетливо вспоминаю, как измельчала те таблетки и смотрела, как он их пьет, даже не задавая мне вопросов. Чувство вины одолевает меня, скручивая желудок, пока у меня не остается другого выбора, кроме как выскочить из кабинки, упасть на колени и плюхнуться в унитаз.
Мой желудок сжимается в конвульсиях, извергая завтрак, которым Деймон накормил меня несколько часов назад. Воспоминания о том, каким милым он был, когда заботился обо мне по-своему, вызывают у меня еще больше слез.
— Калли? — кричит Бри. — Ты в порядке?
Все мое тело дрожит, и я прислоняюсь лбом к сиденью унитаза, чувствуя слабость и безнадежность.
— Да, — слабо отзываюсь я в ответ.
— Калли, — предупреждает она, понимая, что я лгу ей.
Откидываясь от унитаза и вытирая рот тыльной стороной ладони, я выдыхаю.
— Я в порядке. К счастью, на этот раз мой голос звучит немного сильнее, почти достаточно сильно, чтобы убедить ее.
— Ужин будет через десять минут, — говорит она мне, но что-то подсказывает мне, что это не то, что она на самом деле хочет сказать.
— Хорошо, я скоро выйду.
— Ты хочешь, чтобы я пошла и надрала ему задницу? — предлагает она, заставляя мои губы растянуться в улыбке.
Образ того, как она врывается к нему и делает именно это, слишком забавен, чтобы игнорировать. Ну, пока я не вспомню, что он, вероятно, все еще без сознания и не в состоянии защитить себя.
— Все в порядке. Я справлюсь с этим.
Это ложь. Огромная гребаная ложь. Когда он проснется и придет за мной… дрожь пробегает у меня по спине.
Я думала, что он был плохим в ту ночь, когда он забрал меня от Анта и прижал спиной к машине. Гнев, какого я никогда не испытывала, исходил от него волнами, но, боюсь, я едва коснулась поверхности порочности Деймона — и, если судить, по его словам, за последние несколько дней, его одержимости.
То, что он сказал мне о том, что я единственная девушка, которую он когда-либо видел, о том, что он не хочет никого другого с тех пор, как ему исполнилось шесть.
Поднимаясь на ноги, я, спотыкаясь,
Миллион и один вопрос крутятся у меня в голове, но самый насущный связан с тем, что он сказал о том, что хочет меня, наблюдает за мной, страстно желает меня.
Это была чушь собачья… верно?
Он никогда даже не смотрел в мою сторону, никогда. Он едва ли даже проводит время с парнями, не говоря уже о том, чтобы знать о моем существовании.
Выкидывая мысли о нем из головы, я беру шампунь и принимаюсь смывать его со своего тела.
Я хочу сказать, что чувствую себя лучше, когда надеваю леггинсы и толстовку большого размера, но я этого не делаю. Моя голова и мое сердце все еще разбиты событиями последних сорока восьми часов, и более чем очевидно, что это отражается на моем лице, когда я выхожу обратно в гостиную моего нового дома в подвале.
Улыбка Бри исчезает, когда я подхожу к ней, мой взгляд прикован к контейнерам, которые она раскладывает на моем кухонном столе.
— Пожалуйста, не смотри на меня так. Поверь мне, я знаю, что облажалась. Мне не нужно читать это на твоем лице.
— Что— я не… Нет, я так не думаю — я даже не знаю, что произошло, — утверждает она.
— Уверена, ты разобралась в основах, — бормочу я, когда беру спринг-ролл и разламываю его зубами пополам.
— Часто все не так просто, как кажется. Ты ведь знакома со своей семьей и людьми, которые тебя окружают, верно? — говорит она, пытаясь смягчить ситуацию.
— Печально, — признаюсь я, начиная накладывать на тарелку больше еды, чем я, вероятно, смогла бы съесть за неделю, но мне наплевать на то, что я свинья.
Не говоря больше ни слова, я подхожу к диванам и ставлю тарелку на колени, готовая погрузиться в мою любимую комфортную еду.
Я никогда не теряю внимания Брианны, но в равной степени она больше ничего не говорит. Она просто ставит передо мной бокал просекко, а затем устраивается поудобнее на диване напротив меня со своей едой.
Сначала тишина кажется блаженной, но проходит совсем немного времени, прежде чем она меняется, и потребность поговорить о том, что я сделала, становится слишком сильной, чтобы ее игнорировать.
— Ты ведь им не скажешь, правда? — спрашиваю я, умоляя ее глазами.
— Нет, — мгновенно отвечает она, заставляя все мое тело расслабиться. — Но это не значит, что я не думаю, что ты должна кому-то рассказать. Как долго это продолжается?
Я качаю головой, желая, чтобы всему этому было простое объяснение.
— Там… там ничего не происходит. Эти выходные были одноразовыми. — Ложь. — Это была ошибка.
Ее внимание никогда не отходит от меня. Как будто она надеется прочитать все то, о чем я не говорю, в глубине моих глаз.