Темный рыцарь
Шрифт:
Они все молчат, когда я прохожу перед ними, перекладывая плоскогубцы взад-вперед между моими руками.
— Итак, кто из вас это будет? Или вы хотите, чтобы я выбрал?
И снова никто ничего не говорит… пока я снова не останавливаюсь перед тем, кто выглядит измученным, и с его губ срывается всхлип.
— О, посмотри на это. Твой мальчик пытается защитить тебя от моего гнева, выдвигая себя вперед.
Быстро, как удар хлыста, я отвожу руку назад и замахиваюсь тяжелым инструментом в своей руке, целясь ему в голову. Он сталкивается с тошнотворным хрустом, прежде
Вытирая лицо рукой, я убираю теплую жидкость.
— Грязный ублюдок, — выплевываю я, пока он безвольно сидит на своем стуле.
— Верно, джентльмены. У нас впереди веселая ночь. Надеюсь, вы хорошо спали.
***
Точно как я и обещал, когда я наконец выхожу из этой комнаты, я оставляю только двух мужчин, дышащих позади меня.
Возможно, они наконец-то дали нам какую-то свежую информацию, но это все еще было далеко не так много, как мы знали, что они скрываются.
Только папа остался посмотреть все мое шоу, и он поднимает усталые глаза от экрана своего ноутбука.
— Ты закончил, мальчик?
Он даже не бледнеет от количества крови, покрывающей меня. Но тогда, почему он должен? Это была его жизнь дольше, чем моя. И он был рядом со мной, наблюдая, как я творю свою магию, больше раз, чем я могу сосчитать, с тех пор как он впервые поставил меня перед одним из наших врагов, когда мне было… может быть, одиннадцать, и сказал мне сделать все возможное, чтобы заставить его заговорить.
Я сделал.
Это был первый раз в моей жизни, когда папа посмотрел на меня без презрения и разочарования.
— Ты не был в школе на этой неделе, — говорит он, когда я не отвечаю, как будто я не в курсе этого факта.
— Я был занят.
— Это не было нашей сделкой.
— Мы собираемся начать войну с гребаными итальянцами.
Мои слова не производят того эффекта, на который я надеялся, когда он откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.
— Неудача не была частью нашей сделки, Деймон. Если ты потерпишь неудачу, то в сентябре вернешься туда на полный рабочий день, как и должен был сделать с самого начала.
— Это чушь собачья, — выплевываю я. — Мне не нужны гребаные пятерки для этого дерьма. — Я выбрасываю руку назад в направлении двух вырубившихся и одного мертвого парня позади меня.
— Прямо сейчас, может быть, и нет. Но у тебя блестящее будущее в этой Семье, мальчик.
— Это забавно, — усмехаюсь я. — В течение многих лет ты, казалось, верил, что я бесполезен. Никчемный.
— Твои навыки просто нужно было использовать. Но это не значит, что ты не добьешься успеха в Найтс-Ридж.
— Неважно, — бормочу я, устремляясь к двери.
— Я здесь не шучу, Николас.
Мои шаги замедляются, весь воздух вырывается из моих легких, когда имя, которое я презираю, срываясь с его губ, гремит у меня в голове.
Всего одно его слово заставляет меня почувствовать себя тем молодым, бесполезным ребенком, в котором он меня обвинял.
Впитывая немного силы — силы, которой этот маленький мальчик никогда не обладал, — я высоко поднимаю голову и ухожу от него.
Мое
Мы здесь у черта на куличках, и мне нечего слышать, кроме моих собственных демонов и неуверенности.
У меня нет ни единого шанса сдать экзамены. Я едва продержался прошлый год, но в этом году я чаще отсутствовал, чем нет, несмотря на папины насмешки и протесты. На данный момент невозможно что-либо большее, чем провал.
— Черт, — шиплю я, опускаясь на водительское сиденье и откидывая голову назад.
Моя голова раскалывается, глаза горят от желания уснуть, которое, я знаю, никогда не придет, и мои мышцы болят от того, что я так сильно избивал этих пезд.
Есть только одна вещь, которая облегчает все это, и прежде чем я понимаю, что делаю, я завожу машину и направляюсь обратно в город.
К моему ангелу.
Мои намерения были чисты. Что ж, настолько чисты, насколько когда-либо были мои гребаные намерения, когда дело касалось Калли.
Я собирался проскользнуть внутрь, удовлетворить свою потребность в ней, наблюдая, как она спит, как я делал бесчисленное количество раз до этого с тех пор, как она переехала сюда. Черт возьми, мне это даже удавалось, когда она жила наверху и мы приходили потусоваться с Нико. Они никогда не замечали ни одного раза, когда я ускользал, когда они отвлекались, или находил предлог, чтобы пойти в главный дом, потому что сама мысль о том, что между мной и Калли что-то происходило, сама мысль о том, что она могла бы мне понравиться, была абсурдной. Если бы это был кто-то другой, то Нико, вероятно, допросил бы их, обвинил в том, что они делают то, чего не должны. Но это я. И я, кажется, не подвергаюсь такому же допросу. Я не должен возражать. Но это просто еще одно суровое напоминание о том, что я не был одним из них. Возможно, меня и приглашали на вечеринки, но на самом деле я не был частью их группы.
Я задерживаю дыхание, прежде чем прижать руку к сканеру. От щелчка замка у меня в животе завязывается узел. В глубине души я беспокоился, что она могла попросить кого-нибудь изменить разрешения после прошлой ночи. Я не могу сдержать ухмылку, которая кривит мои губы. Она хотела, чтобы я вернулся. Она практически умоляет меня.
Мой член набухает, когда я открываю дверь. Ее сладкий аромат окутывает меня, и этого почти достаточно, чтобы выветрить из моего носа зловоние смерти последних нескольких часов.
Уханье совы на деревьях обрывается, когда я закрываю за собой дверь, и его заменяет только тихий храп Калли.
Когда я ехал сюда, страх был очень реальным, что она будет не одна. Мысль о том, чтобы проскользнуть внутрь и обнаружить ее в постели с Алексом, заставила мою кровь заледенеть. Но одна быстрая проверка всех трекеров, и я понял, что она была одна.
Я молча пересекаю комнату, пока не оказываюсь прямо над ней. Она натянула одеяло до самой шеи, так что я не могу видеть, во что она одета, но со временем я узнал, в чем она больше всего любит спать, и я бы поставил деньги на то, что она будет в майке и трусиках под этими дразнящими простынями.