Темный янтарь 2
Шрифт:
"Лоханка" (с бывшими хозяевами)
Дорога пуста и спокойна. Поколебавшись, Янис все-таки спрашивает:
— Господа офицеры, вопрос разрешите?
— Спрашивайте, шутце[7].
— Вам не известна фамилия Василек? Тоже обер-лейтенант, но очень русский. Воевал тут недалеко в 41-м.
Обер-лейтенанты переглядываются:
—
— Да. Первый командир. Погиб. Он немного на вас был похож.
— Все обер-лейтенанты немного похожи. Нет в них особой индивидуальности. Вот у русских есть оригинальное «младший лейтенант», там иное дело, – с некоторой печалью говорит герр Земляков.
***
Рассвет не ярок, пахнет дымом. Все-таки разбомбили что-то наши бомберы на окраине. На въезде в город у пассажиров «кюбеля» проверили документы бдительные и не выспавшиеся служащие КПП. На водителя-эстонца внимания не обратили – обычное дело. Янис тоже не очень-то волновался, даже как-то не вспотел.
Ехали по знакомой улице:
— Ян, а ты ведь прирожденный Штирлиц, – заметил вольготно раскинувшийся на заднем сидении Робин. – Даже глазом не моргнул – унылая физиономия, рутинное дело.
— Документы надежные, я в том уверен. В остальном… как я есть Выру, так и есть, со своей фамилией проще, – пожал плечами Янис.
— Да, человек на своем месте, практически дома, – сказал переводчик. – И нервы, без шуток, отличные. Только Янис у нас именно Янис, ты, камрад, это учти. Вот будут тебя не Вальтером, а Вальтей именовать, оно же не всем приятно.
Янис с интересом покосился на переводчика. А ведь улавливает нюансы герр Земляков, даром, что в золотых очках. Видимо, оттого, что со словами и именами привык работать.
А Таллин почти не изменился – все тот же, затронутый войной, но не очень пострадавший и разрушенный город. Несколько поблекший по сравнению с мирным временем, хотя непременные кафе работают, дамы прилично одеты, стекла целы, мостовые выметены, заграждений, солдат и вооружения не очень много. Нет, совсем не Харьков, и не Ленинград.
— На Лай[8] сворачиваем.
— Как же, узнаем дивную улочку, – Земляков расстегнул полевую сумку.
Пакеты с документами хранятся в прозрачной, водонепроницаемой упаковке. Все очень тщательно упаковано. Переводчик разорвал один из пакетов, передал жетон и удостоверение герру Робину, вернул в сумку гранату, тщательно застегнул.
— Ну, ты, Янис, у нас не из Geheime Staatspolizei[9], а просто прикомандированный, останешься при своих документах, предъявлять их вряд ли придется. Но морду сделай зверскую, положение обязывает.
Остановились у подъезда. Господа офицеры
— Черный ход-то явно есть, – процедил Робин. – Тут мы недодумали. Нужно было все-таки в реале глянуть.
— Обстоятельства, дружище Вальтер. Пошли, нечего здесь маячить.
— А если все-таки драпанет?
— Догоним. В конце концов, мы помоложе и потренированнее господина инженера.
Поднимались по лестнице, Янис шел замыкающим, винтовка наперевес.
— Фокус будет, если инженера вообще дома нет, – прошептал Робин.
— Не-не, он пунктуальный, на службу направится только через час тридцать пять минут. Об этом в источнике точно.
— А если у любовницы ночевал?
— Давай без фантазий, – рассердился герр переводчик. – Нет у инженера Пуусеппа никакой любовницы, я его биографию и нравственные принципы изучил более чем. Вдовец он, жена-немка еще в 35-м умерла, господин инженер полностью на работе сосредоточен.
— Мало ли…
— Сейчас и узнаем, – герр Земляков расстегнул кобуру, коснулся кармана галифе – там у толмача лежал второй пистолет, имел склонность переводчик к карманным «Вальтерам ППК[10]».
Робин кивнул и с энтузиазмом покрутил «крылышки» дверного звонка. В квартире задилинкало, зазвякало. Обер-лейтенант крутанул еще разок и неохотно отпустил. Вид у Робина был такой, словно нормального звонка в жизни не видал, нравится играться. Странно, явно городской образованный человек.
За дверью послышались шаги, слегка испуганный трезвоном женский голос по-эстонски осведомился:
— Кто там?
— К инженеру Пуусеппу, – резко сказал по-немецки обер-лейтенант Земляков.
— Но господин инженер еще не завтракал…
— Фройляйн, рекомендую немедленно открыть дверь, – гавкнул Земляков чрезвычайно убедительно.
Дверь отперли, в полутьме маячило бледное и испуганное, довольно миловидное лицо молодой женщины. Земляков немедля сунул ей под нос страшный жетон:
— Гестапо! Вы обязаны оказать полное содействие.
— Да, но… – немецкий у инженеровой служанки был еще похуже, чем у рядового Выру.
— Не болтать! – гавкнул самозваный гестаповец. – Где хозяин?
Из глубины квартиры послышался неясный шум. Герры офицеры отпихнули с дороги служанку и, хамски стуча сапогами, направились к цели. Служанка с ужасом посмотрела на Яниса, занявшего позицию у входной двери, и пролепетала по-эстонски:
— Что происходит?!
— Это гестапо. Лучше ничего не спрашивай, малышка, – вульгарно, но с некоторым сочувствием намекнул рядовой Выру и уставно бахнул прикладом о паркет.
— Живее! Живее! – в коридор выпихнули хозяина, тот пытался на ходу попасть рукой в рукав пиджака.