Тень аггела
Шрифт:
Синий тихий субботний вечер мирно пасся на выходе из метро. Никола мельком пожалел, что их с Аллочкой планам на сегодня уже не осуществиться. Хорошо, если она его все-таки дождется…
Курить не хотелось, но надо было чем-то занять себя те несколько мгновений, пока художник, непонятно почему, остановился у длинного ряда киосков. Забыл, куда идти? Или опять жажда мучает? Воровато зыркнув по сторонам, чудак в берете вдруг рванул за киоск, в кусты.
Никола охнул. Да что ж ты делаешь, дядя? Сам башку на гильотину пристраиваешь! Вот как пиво-то
Парни в бейсболках, не раздумывая, ринулись вслед за художником. Двигались они бесшумно и молниеносно.
Никола растерянно огляделся вокруг. Подвыпившая парочка – не помощники. Старуха с допотопной авоськой… Вдалеке, на автобусной остановке, несколько человек…
Поздно.
Тряхнув свой портфель и ощутив его успокаивающую тяжесть, Никола быстро шагнул за киоск. Листья на кустарнике уже пожухли. Он ударился ногой о низкую металлическую ограду, шагнул через нее и услышал тихую возню.
Один из парней держал концы удавки – Никола успел понять, что она затягивается на горле художника все туже. Другой лез за пазуху жертвы – нащупал бумажник.
Никола был выше обоих бандитов, поэтому набитый портфель, со всей отчаянностью опущенный на голову, вырубил одного сразу. Другому достались остатки – ребром портфеля по физиономии и плашмя по темечку.
Подхватив за шкирку обмякшего художника, Никола потащил его за собой. Мужик хватался за горло, хрипел и задыхался. Никола знал, что в запасе у них несколько секунд – второй наверняка очухается быстро. Он волок художника через кусты, через железную ограду, по асфальту между киосками.
– Давай, мужик, давай, ножками, ножками, – уговаривал Никола. – Торопиться надо!
От них шарахнулись какие-то люди. «Где вы раньше были, граждане?» – мельком ругнулся Никола. Он уже дотащил мужика до проезжей части, рукой с портфелем пытался голосовать. Машины шли густо, но никто не останавливался.
«Сейчас нам эти мальчики устроят вендетту», – понял Никола и выпустил из руки куртеху художника. Тот мешком свалился на асфальт.
Никола прыгнул на проезжую часть – какой-то «москвиченок» едва успел затормозить.
– Открывай! – чужим голосом заорал Никола. – Убойный отдел!
Кажется, так рекомендовались менты из любимого Аллочкиного сериала. Может, только страха в Николином голосе было побольше, чем у ментов. Впрочем, что с него взять – в спецназе не состоял, восточным боевым премудростям не обучался, в списках не значился.
Он рванул заднюю дверцу, кинул в прокуренное нутро автомобиля портфель, подхватил под руки художника и стал быстренько запихивать его в салон.
– Гони! – опять заорал Никола. Он краем глаза увидел, что из-за ларьков слишком бодро для контуженных выскакивают знакомые до ломоты в скулах фигуры.
– Куда ехать-то? – испуганно спросил водитель, миновав на красный свет первый перекресток.
– Сейчас спросим, – все еще на крике сообщил Никола, профессионально ощупывая художника. Тот хрипло постанывал, тараща бессмысленные
– Ничего, жить будешь, – уже тише и веселей уверил его спаситель.
Острое чувство, сродни мальчишескому, ударило в голову.
Словно все это время весь класс смотрел – прыгнет ли Никола с десятиметровой вышки в речку или струсит? А он прыгнул, не струсил и красиво вошел в воду, без лишних брызг, и одобрительный гул всего класса наполнил почему-то не только голову, но все внутренности, и от этого стало так весело и бесшабашно….
– Ты кто? – прохрипел художник. – Ты из милиции?
– Нет, я врач. А ты кто? Художник?
– Какой, …, художник! Сварщик я, Сергей Безуглов. А ты кто? Из милиции?
– У тебя шок, дорогой Сергей Безуглов. Не надо было пиво пить – глядишь, и обошлось бы без приключений. Говори адрес, куда тебя везти. Где твоя Танька живет?
Вот это он, конечно, напрасно сказал. Художник, который на самом деле оказался сварщиком, чуть головой не врезался в стекло – шарахнулся от Николы.
– Да не бойся ты, сварщик Сергей Безуглов, – смог улыбнуться Никола. – Я тебе сейчас расскажу, откуда про Таньку знаю. А ты не тормози, друг, – повернулся он к водителю. – Я не из убойного отдела, но мы с тобой сейчас этого сварщика от верной смерти спасли, честное слово!
Ему не жалко было поделиться славой. В конце концов, без этого «москвича» с прокуренным нутром Николины усилия действительно могли и на глазах прохожих увенчаться не лавровым венком. А другим, с искусственными неземными цветами…
Водитель глянул на своих пассажиров в зеркало и покачал головой:
– Ну рожи у вас обоих! Как будто за вами как раз менты гонятся!
Никола с удовольствием засмеялся. Потрепанный сварщик тоже одышливо хохотнул. Свой роскошный берет он потерял в кустах, где ему готовился отдых, и теперь не был похож на бывшего художника…
Жена Светка, дочь Танька с мужем и сыновьями-близняшками Колей-Толей, которых не различали даже родители, долго не отпускали Николу.
Сам пострадавший впал, по Николиному определению, в ажиатированную депрессию, носился по квартире с бутылками, ругательствами и нежными словами благодарности к спасителю и никак не хотел с ним, спасителем, расставаться.
Никола заикнулся о «скорой», но сварщик Серега так посмотрел на него, что детский врач забыл, о чем это он хотел сказать.
– Мой главный лекарь – ты, Никола, а вот это – средство, которое ты прописал, – показывал Серега на бутылку «Гжелки» и хрипло смеялся.
Они оба приняли немного «за благополучный исход», потом добавили, потом еще, и вдруг – ну какой все-таки умный и внимательный! – Никола сообразил позвонить Аллочке и сообщить, что он немедленно выезжает.
Серега в это время лез в холодильник за очередной порцией лекарства, но Никола твердо сказал:
– Серега, меня Алка бросит, если я сейчас же не приеду.