Тень аггела
Шрифт:
Никола скоренько выяснил, сделана операция или еще предстоит. Оказалось, ребенок уже выписан и все счастливы.
– Так у меня к тебе разговор, Владимир Сергеевич, как раз по поводу моей задрипанной больнички, – ввернул он, наконец.
– Не сомневаюсь, – с удовольствием захохотал депутат. – Давай так договоримся. Расписание у меня, сам понимаешь, пальчик некуда сунуть. Через пару дней я буду открывать новую поликлинику, время тебе сообщит мой помощник, сам позвонит, и ты подъедешь. Ленточку перережем, прогуляемся немного по
Распрощавшись с жизнерадостным слугой народа, Любавин, тоже повеселевший, поехал к Аллочке.
Глава третья
Машка безобразничала. Ей не хотелось делить родную тетку с Николой. Она жаждала полновластия.
– Иди, иди, – уговаривала она его. – Тебя детки ждут. Они болеют – ох-ох! А ты иди, лечи их!
– У меня сегодня выходной и я весь день буду здесь, – поддразнил Никола.
Машка нахмурилась, выискивая приличный предлог для того, чтобы все-таки проводить незваного гостя. И нашла!
– Машинку угонят, – небрежно обронила она. – У папы же угнали…
– Как угнали? – удивился Никола. – На чем же они в деревню уехали? Вертолет вызывали, что ли?
– Угнали, – развела руками Машка. – Она сначала долго кричала-бибикала, а папа спал, мы проснулись – машинки нету! Пришлось на трамвае в деревню ехать!
Она так горестно вздохнула, что Никола на секунду поверил.
– Алюш, правда, что ли?
Аллочка, улыбаясь, поставила перед девочкой тарелку.
– Ешь суп, Маша, и не обманывай Николу. Видишь, как он расстроился.
– Он больше расстроится, когда его машинку угонят, – не сдавалась девочка.
Никола рассмеялся:
– Моя машинка старенькая, не нужна никому. А ты, оказывается, коварная девица, Машка!
– Сам такой. И деток тебе не жалко, и машинку не жалко…
Она задумалась с ложкой в руке. Никола замер в предвкушении. И что на этот раз придумает дитятко? Карие Машкины глаза вдруг засияли, будто в них лампочки зажгли. В восторге от собственной изобретательности, она с размаха бросила ложку, та угодила в тарелку с супом, обдав Николу брызгами.
– Караул! Ты утюг забыл выключить! Пожарники едут!
Никола хохотал, вытирая лицо подсунутой Аллочкой салфеткой.
– Класс! Молодчина!
– Ну вот! Беги скорее!
– Я, может, и забыл бы выключить утюг, но вот ведь какая штука: я давным-давно его не включал. Мне Аллочка рубашки гладит, а она ничего не забывает, ты же знаешь сама.
Машка рассердилась – на Аллочку.
– Не гладь ему ничего! Пусть мятый ходит!
– Хорошо, Маша. Я подумаю.
Алла села рядом с девочкой и попыталась завладеть ложкой.
– Давай я тебя покормлю – уже давно спать пора.
– Его корми! Ты ему рубашки гладишь, тогда и корми! И сказку ему рассказывай!
– Ах вот оно что! Оказывается, наша девочка
На этот раз Машка не поддалась на провокацию. Холодно пробормотав: «Я все могу!», – она заработала ложкой.
– Ладно, не буду вам мешать, – сдался Никола. – Пойду в комнате посижу.
Он упал на уютный диван. Рядом валялась яркая Машкина книжка, он полистал ее, прислушиваясь к голосам, доносящимся из кухни.
Забавная у Аллочки племяшка получилась. Родилась она незадолго до того, как они с Аллой от переглядушек перешли к более тесному общению. Чертами лица и мастью – в папашу, красавца-адвоката Андрея Королева. А характером по матушке пошла – такая же сорока, бойкая и говорливая. Лариса была полной противоположностью Аллочке. Николу всегда удивляло, насколько разные сестры – и характерами, и темпераментом. Ларису в ближайшем окружении так и звали – цунами. Никола втайне даже сочувствовал Андрею. Впрочем, он вряд ли в этом сочувствии нуждался…
«А может, я ему просто завидую?» – вдруг подумал Никола. У них все так ладно-складно, и вот Машка замечательная, и дом в деревне, где они пашут с упоением и отдыхают с толком… А что у него? Только больница и есть. Аллочка? Он-то к ней привык за три года, но не спроста же сегодня все утро про Жорку Авакяна вспоминал…. Надо бы как-то все выяснить, но Никола не знал, как это делается.
Впрочем, стоит прежде с главной проблемой разобраться, а уж потом с Жоркой. Точнее, с Аллочкой.
Но когда Аллочка, уложив Машку, появилась в гостиной, он с недоумением понял: целых полчаса он только и думал про Жорку, про его дурацкие букеты и обожающие взгляды, которыми он обволакивает Аллочку, стоит ей возникнуть в обозримом пространстве.
Да, кстати, зимой он ездил на симпозиум в Австрию и привез Аллочке какой-то умопомрачительный набор из ежедневника, телефонной и записной книжки – натуральная кожа и золотое клеймо известной фирмы… Главное, не постеснялся вручить презент при Николе! Правда, Жорик и ему привез подарок – галстук, естественно, тоже фирменный. Но это, наверное, только для отвода глаз, чтоб у Николы не было повода возражать против подношения Аллочке…. Он и не возражал. Даже и не подумал, что все это выглядит, по меньшей мере, двусмысленно…
Аллочка появилась и поманила его рукой – мол, шагай тихо на кухню.
– Давай поедим, – предложила она, закрыв дверь плотнее.
– Не хочу. – Это прозвучало так резко, что она вскинула глаза. Никола добавил:
– Завтракал поздно, правда…
И вдруг неожиданно для себя бухнул:
– Слушай, у вас с Жоркой… что?
– Что?
– Ну, он так за тобой увивается…
– А… – протянула Аллочка. – Так это давно уже. Ты только теперь заметил?
Она не смотрела на него – возилась с посудой, и Никола почувствовал, как непонятная обида колючим комком перекрыла горло.