Тень Аламута
Шрифт:
– Грязный еретик! – страшно закричал король. – Да как смел ты сравнить наместника бога на земле и… – Он осекся.
– Ваше Величество! Будет еще время решить, чей наместник ближе к небу. Вы же знаете, насколько мы гибки в вопросах веры. Пока что наш путь един. А вы сидите в тюрьме бездействуя.
– Но вы убиваете властителей.
– Та же война, государь! Честнее убить одного правителя, чем тысячи и тысячи ни в чем не виновных людей.
– Благородного рыцаря или толпу грязных простолюдинов? Сравнил! А трупы в погребах домов? Отвратительные
– А взятие Иерусалима? – в тон отвечал Габриэль. – Сколько горожан выжило после того, как крестоносцы обрушили стены?
…Солнце закатилось. Торг продолжался – не на жизнь, а на смерть. Голова Балака против убеждений короля. Наконец Балдуин сдался:
– Хорошо, хорошо. Мы заключим союз. Условия я тебе только что объявил. Батиниты согласятся с ними?
– Согласятся ли? Вы – дальновидный политик, Ваше Величество. – Габриэль поднял глаза к потолку и улыбнулся: – Подумайте сами. Если отбросить словесную шелуху, вы предлагаете убить Балака в обмен на одно лишь обещание сотрудничества.
– Вы хотите гарантий?
– Да, государь. Два условия. Они не сильно обременят вас.
– Говори.
Габриэль пожевал губами. Настал миг, ради которого затевалась сделка с королем.
– Вы знаете, что Балак выгнал батинитов из Халеба. В городе нас осталось ничтожно мало. Да и те, кто остался, трепещут, ожидая, что их выследят и убьют. Нам нужен город, где жить.
– В Иерусалим я вас не пущу.
– Не надо в Иерусалим, государь! Нам нужен портовый город. Скажем… Тир.
Король усмехнулся:
– Габриэль, ты что-то путаешь. Тир пока не принадлежит христианам. И я молю Господа, чтобы он предал врагов в наши руки.
– Это станет частью сделки, государь. Мы поможем крестоносцам взять Тир. Взамен же вы позволите батинитам жить в нем. На власть мы не претендуем. Наши люди станут платить налоги. Подумайте, Ваше Величество. Мусульмане, так или иначе, останутся в Тире. На вторую такую резню, как в Иерусалиме, вы не решитесь, а обратить всех в свою веру у вас не хватит сил. Мы – меньшее из зол.
– Какое же будет второе условие?
– Вы объявите вне закона одного человека. Его имя – Рошан Фаррох.
– Защитник Городов? Огнепоклонник?
– Да. У нас с ним давние счеты.
Балдуин задумался. Рошан Фаррох для него ничего не значил. Бродяга, да еще и язычник… А вот когда погибнет Балак, это сильно поменяет дело. Место Балака займет его племянник Тимурташ, человек слабый и безвольный. С ним легко договориться о выкупе, да и на поле боя он вполовину не так страшен, как дядя.
– Хорошо, Габриэль. Я согласен. Голова Рошана Фарроха за голову Балака и помощь во взятии Тира в обмен на право жить в нем. Приемлемые условия.
– И – союз франков и ассасинов, – напомнил Габриэль. – Это основное.
– Да.
– Возблагодарим же Аллаха, пусть и называем его по-разному. А теперь, государь, я должен открыть
– Вот так новость!
– Увы. Господин мой, Гасан ас-Саббах мыслит иначе, чем я. Убийства для него дозволены и необходимы, я же стремлюсь к возвышению своего народа. Он ненавидит вас, король Балдуин. Если я не помешаю, он пошлет второго убийцу.
– Отчего ты умолчал об этом, Габриэль?
– Я не хотел смущать ум государя. Мне хотелось добровольного союза, без принуждения.
– Похвально… – Балдуин нахмурился: – Сколько осталось времени?
– Я обещал вернуться через две недели. Гасан подозрителен. Если от меня не будет вестей, он отправит нового посланника. И вряд ли король доживет до конца прекрасного месяца раби-аль-аваля.
– А если союз?
– Да будет государю известно, что Старец Горы болен. После его смерти к власти придет Кийа Бузург Умид, а он мне послушен. Все ассасины согласятся с тем, что лучше иметь франков в союзниках, чем во врагах.
– Что ж… Твои доводы разумны. Мне не остается ничего иного, как согласиться с ними.
– Рад этому, государь. Остались пустяки: заключить формальный договор. К сожалению, государь, я лишь посланник. Пока жив Гасан, мое слово в ассасинских кругах значит мало. Договариваться придется за стенами Халеба. Кому из своих людей вы доверите дела?
Король призадумался. Выбирать было особенно не из кого. Евстахий Гранье или Гильом де Бюр. Но Гранье слишком честен.
Остается де Бюр.
Морщины на лбу Балдуина разгладились.
– Хорошо. Найдется ли на чем писать?
Нашлось. Король заскрипел каламом, покрывая пергамент вязью строчек. Писать пришлось по-арабски, чтобы вызвать как можно меньше подозрений, если Габриэля поймают.
– Держи. Передашь в Иерусалиме Гильому де Бюру.
– Он и станет доверенным лицом?
– Да. Ты говорил, что в Антиохии есть ассасины. Думаю, вам не составит труда встретиться с коннетаблем по адресу, который я укажу.
Он объяснил гостю, куда отправляться. Габриэль поклонился и отступил в тень. Через мгновение он исчез.
Король принюхался. Пахло как обычно – сыростью. Быть может, Сатане удалось создать новый вид бесов? Тех, что не оставляют после себя запаха серы?
ЗНАМЕНИТЫЙ ДЕДУШКА ГАБРИЭЛЬ
Стражника у входа Габриэль зарезал. Просто так, чтобы попрактиковаться. Интуиция подсказывала, что, если дела пойдут так и дальше, ему придется забросить любимое дело – люди, заключающие союзы с королями, рук в крови не марают. Разве что для развлечения.
А Габриэль убивать любил, к каждому убийству подходил как к произведению искусства. Труп стражника пришлось отнести в зверинец и засунуть в клетку со львом. Так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений: бедняга залез к царю зверей, чтобы украсть его подстилку. А в клетке поскользнулся и дважды упал на собственный кинжал.