Тень горы
Шрифт:
Мы вышли на фасадную веранду, где Халед вновь заключил меня в рыхло-потные объятия, пожал руку Абдулле и, когда мы уже вышли на гравийную дорожку, помахал нам вслед.
– Приходите в любое время! – крикнул он. – Здесь вам всегда рады! Каждую среду вечером у нас киносеанс! Зрителям подают охлажденный фирни! А по четвергам у нас танцы! Я учусь танцевать – можете в это поверить?
Стоявший с ним рядом Тарун торопливо делал записи в блокноте.
За первым же поворотом тропы мы наткнулись на ожидавшую нас Карлу. Она курила сигарету, сидя на стволе
– Ну и как тебе наш просветленный мудрец, Шантарам? Не стошнило?
– Могла бы предупредить хоть намеком, – сказал я, и впрямь чувствуя себя отвратительно. – Что с ним такое стряслось?
– Он стал счастливым, более или менее, – сказала она тихо. – В данном случае скорее более, чем менее.
– А сами вы счастливы видеть его таким?
Абдулла и Карла уставились на меня, не говоря ни слова.
– Ладно, проехали.
Они продолжали молча на меня смотреть.
– О’кей, о’кей, – сдался я. – Должно быть, я просто… я просто хочу вернуть своего прежнего друга. Вы по нему разве не скучаете?
– Халед здесь, он с нами, Лин, – сказал Абдулла.
– Но…
– Побереги дыхание для горы, – оборвала меня Карла, выходя на тропу. – Почему вы, гангстеры, все такие болтливые?
Когда мы достигли подъема перед первыми пещерами, Карла ускорила шаг. И она по-прежнему опережала нас на последнем, самом крутом участке пути. Карабкаясь следом, я не мог удержаться от взглядов на округлости ее тела, в процессе подъема четко обрисовавшиеся под одеждой. «Все мужчины – кобели, легко забывающие о приличиях», – однажды заметил Дидье.
– Ты там что, пялишься на мой зад? – оглянувшись, спросила она.
– Каюсь, грешен.
– Прости его, Карла, – подал голос Абдулла в попытке замять неловкую ситуацию. – Его просто удивляет твоя способность лазить по кручам, как мартышка.
Карла расхохоталась, схватившись за лиану, чтобы не покатиться вниз. И этот громкий искренний смех далеко разнесся под куполом нависающей над тропой листвы. Свободной рукой она сделала жест, умоляя Абдуллу не произносить больше ни слова, пока она не просмеется.
– Спасибо, Абдулла, – сказала она, наконец успокаиваясь.
– Не за что, – отозвался он.
Вот так, шутя и смеясь, мы втроем поднимались на гору, не ведая, что эта гора изменит жизнь каждого из нас, изменит навсегда.
Глава 29
На вершине, наскоро освежившись после похода, мы присоединились к обедающей компании. Последней к столу вышла Карла, переодевшись в небесно-голубой шальвар-камиз. Едва мы покончили с трапезой, как по лагерю разнеслась весть о прибытии Идриса. Я посмотрел в сторону тропы на склоне, однако головы всех остальных повернулись к пещерам.
– Что, есть какой-то другой путь к вершине? – спросил я у Карлы.
– К любой вершине ведут разные пути, – тихо сказала она. – Это само собой.
– А… ну разумеется.
Через несколько секунд на тропе, проходящей мимо «женской пещеры», показался пожилой мужчина –
– Кто это со стволом? – спросил я.
– Это Сильвано, – сказала Карла.
– А зачем ружье?
– Чтобы отпугивать тигров.
– Здесь водятся тигры?
– Конечно. На соседней горе.
Я хотел спросить, как далеко до соседней горы, но тут заговорил Идрис.
– Дорогие друзья, – сказал он, прочистив горло. – Это был нелегкий подъем, даже по самой легкой тропе. Извините за опоздание. Все утро провел, разрешая спор между философами.
Его густой мягкий голос, казалось, исходил из глубины тела и плыл в воздухе над плато, обволакивая слушателей. Этот голос утешал и подбадривал – он отлично помог бы спящему выйти из кошмарного сна.
– А о чем они спорили, учитель-джи? – спросил один из учеников.
– Некоторые из них, – сказал Идрис, доставая платок из кармана и вытирая вспотевший лоб, – выступили с утверждением, что счастье есть величайшее зло. Другие не смогли аргументированно опровергнуть их доводы и по такому случаю впали в отчаяние, что вполне естественно. Тогда они обратились за помощью ко мне.
– Вы им помогли, Идрис? – спросил другой ученик.
– Разумеется. Но это заняло уйму времени. Разве станет кто-нибудь, кроме философов, с таким упорством отстаивать тезис, что счастье есть зло? А под конец дискуссии, когда даже самые упрямые сроднились с мыслью, что счастье – это хорошая вещь, их долго подавляемое стремление к счастью вырвалось наружу и они потеряли контроль над собой. Кому-нибудь из вас доводилось видеть впавших в эйфорию философов?
Ученики молчали, растерянно переглядываясь.
– Не видели? – усмехнулся Идрис. – Считайте, вам повезло. Отсюда полезный урок: чем слабее ваша связь с реальностью, тем страшнее для вас окружающий мир. С другой стороны, чем ближе вы к рациональному восприятию мира, тем чаще следует сомневаться и задавать вопросы. Но хватит предисловий. Начнем. Садитесь ближе, устраивайтесь.
Ученики вынесли из пещер табуретки и стулья, расставив их полукругом перед Идрисом, который расположился в складном кресле. Человек с ружьем, Сильвано, занял позицию правее и чуть позади учителя. Он сидел на деревянном табурете, настороженно выпрямив спину и оглядывая присутствующих. И раз за разом его взгляд задерживался на мне.
Абдулла прошептал, наклоняясь ко мне и сопровождая слова легким движением головы:
– Итальянец с пушкой взял тебя на прицел.
– Вижу, спасибо.
– Не за что, – серьезно сказал он.
– Я смотрю, в нашей маленькой компании появился новый человек, – сказал Идрис, глядя в мою сторону.
Я обернулся, проверяя, не имеет ли он в виду кого-то другого позади меня.
– Очень приятно видеть тебя здесь, Лин. Кадербхай часто вспоминал о тебе, и я рад, что ты нашел время нас навестить.