Тень горы
Шрифт:
Я, как обычно, вложил ему в ладонь несколько купюр:
– Это для всех, раздай после смены.
– Благодарю вас, баба. Сегодня в гостинице несколько вечеринок со знаменитостями, но чаевых от них мы не ждем. Еще будут пожелания?
– Присмотри за мисс Карлой. Если услышишь что-нибудь интересное, дай мне знать. Я остановился в «Амритсаре».
– Тхик, – согласно кивнул он и поспешил к дверям.
Вернулся Дидье, задумчивый, будто рыбак, разглядывающий грозовые тучи.
– Все устроено, –
– Дидье, я оружия не возьму. А ты со мной не поедешь.
– Лин! – Он топнул ногой. – Если ты лишишь меня этого приключения, я оплюю твою могилу. Слово Дидье – кремень.
– Мою могилу? А если ты первым умрешь?
– Оплюю и станцую на ней, как Нуриев.
– Ты станцуешь на моей могиле?
– Как Нуриев.
– Ладно, поехали со мной.
– Может, кого-нибудь еще позвать?
– Какой дурак с нами пойдет? – спросил я, заводя мотоцикл.
– Тоже верно, – согласился он, не прекращая искать такси взглядом.
– Садись!
– Куда?
– На байк, Дидье. Если придется уносить ноги, на такси надеяться бесполезно. Садись!
– Лин, ты же знаешь, мне мотоциклы на нервы действуют.
– Садись, Дидье.
– Если бы автомобили заваливались, когда из них выходишь, я бы и в них не ездил. Так что мой невроз подтверждают законы физики.
– Нет у тебя никакого невроза. Ты просто мотоциклов боишься. У тебя мотофобия.
– Правда? – заинтересованно спросил он.
– Абсолютная правда.
– Мотофобия? Ты точно знаешь?
– Точно. И ничего стыдного в этом нет. У многих моих знакомых тоже мотофобия. Между прочим, это лечится.
– Да?
– Садись, Дидье.
Глава 39
Я припарковал мотоцикл за квартал до особняка. Мы с Дидье остались ждать на тихой стороне улицы. Сквозь деревья луна слагала строфы на асфальте. Дорогу, располосованную штрихами света и тени, перебежал черный кот.
– Вот уж подарок судьбы, – вздохнул Дидье. – Черная кошка.
Мы подошли к воротам. Я оглядел длинную улицу – редкие машины, все спокойно.
– Дидье, может, ты меня здесь подождешь?
– Да как ты смеешь! – возмутился он.
– Ну прости.
Я толкнул створку ворот, пересек двор и уже собрался нажать кнопку звонка, как Дидье меня остановил и, помедлив, позвонил сам.
За витражными стеклами возникла чья-то фигура – к дверям медленно, опираясь на палку, шел громила Хануман.
Он открыл дверь, увидел меня и сощурился:
– Ты опять пришел?
– Расскажи про Пакистан, – попросил я.
Он сдавил мне плечо, как грейпфрут, и втащил меня в коридор. Из дверей в конце коридора высыпала толпа здоровых парней. Хануман толкнул меня в спину.
– Магачуд! Баинчуд! Ганду! Сала! [70] – Парни бешено вращали глазами и сгорали от желания накинуться на меня.
Любое оружие несет смерть. Вооруженные здоровяки своих намерений не скрывали,
70
Ублюдок! Раздолбай! Сволочь! Подонок! (хинди, неприст.)
Волосатый толстяк в белой майке медленно наставил на меня обрез двенадцатого калибра. Хануман обыскал меня, удостоверился, что пистолета нет, задрал мне рубаху на спине, открыв перевязь с ножами, и нарочито зевнул. Бандиты расхохотались. Хануман обернулся к Дидье. Мой приятель предостерегающе воздел руку, вынул из кармана самозарядный пистолет и протянул его Хануману.
Чуть дальше по коридору приотворилась дверь.
– Ты мне порог не обил, а напрочь в пыль стер, – сказал Вишну. – Ну заходи уж, не волнуй людей почем зря. – С этими словами он вернулся к себе в кабинет.
Хануман снова толкнул меня в спину, и мы вошли.
В кабинете стоял письменный стол красного дерева, два мягких кресла для посетителей и ряд деревянных стульев под стенами, оклеенными политическими и религиозными плакатами. Книг не было. Наружные камеры наблюдения передавали изображения на монитор компьютера.
У порога Вишну сказал что-то Хануману, тот согласно закивал и вышел.
Вишну остался с нами наедине – смелое, но рискованное решение. Он налил в бокалы бурбона со льдом, протянул нам с Дидье и уселся за стол в офисное кресло. Мы с Дидье заняли кресла для посетителей.
– Мсье Леви? – осведомился Вишну. – Рад наконец-то встретиться с вами. Премного наслышан.
– Enchant'e, monsieur [71] , – ответил Дидье.
– Моя жена больна, – заявил мне Вишну. – С ней врач и две сиделки. Я хочу быть рядом с ней. Мои люди вызверились на тебя, потому что моя жена здесь, с нами. Я бы и сам тебя с радостью убил. Ты что, с ума сошел? Зачем ты сюда приперся?
– Прости, я не знал, что твоя жена больна. Не буду нарушать ее покой. – Я встал и направился к двери. – Поговорим в другом месте. В другой раз.
71
Очень приятно, мсье (фр.).
– Сядь! – остановил меня Вишну. – В чем дело?
– Я понимаю, ты волнуешься, как бы с твоей женой чего дурного не случилось, – начал я, снова усаживаясь в кресло. – Видишь ли, с моей подругой кое-что случилось. Она умерла. От таблеток, которые ей дал человек, пользующийся твоей протекцией. Я пришел к тебе просить разрешения на разговор с этим человеком – на улице, на нейтральной территории.
– Ну и ждал бы его на улице.
– Я не привык околачиваться в подворотне, лучше в парадную дверь позвонить. Вот поэтому я и решил прийти к тебе, надеясь, что ты позволишь мне с ним поговорить, – он же на тебя работает.