Тень государя. Возмездие
Шрифт:
— Не положено.
— У меня есть разрешение от главного советника, — девушка сунула свернутую в трубочку бумагу между прутьев решетки в окошечке.
Страж взял бумагу и внимательно прочитал ее.
— Проходите, — сказал стражник, отворяя калитку. — Но только Вы, леди. Брахман останется здесь.
— Без него я не пойду, — запротестовала Элис.
— Дело Ваше, — настаивал на своем стражник. — Но я не вижу его лица, значит он не пройдет дальше.
Стражник попытался заглянуть под капюшон балахона Веральди.
—
Элис и Дир под тяжелым взглядом стражника пересекли тюремный двор и вошли в башню. Темные коридоры освещали факелы, закрепленные на стенах. Возле камеры, где держали принца, стражник еще раз прочитал бумагу и открыл тяжелую железную дверь.
— Проходите. У вас десять минут.
Элис молча первая шагнула в полутьму камеры. Увиденное ее ужаснуло. Эдгард лежал на грязной соломе, в каких-то лохмотьях. Он был сильно избит, еле дышал, периодически его тело сводило в судорогах.
— Леди Элис, стойте, где стоите. У нас мало времени, — шепотом произнес Веральди, сдвигая с лица капюшон. — Эдгард, открой глаза.
— Дядя? Элис? — узнал гостей Эдгард. — Я умер?
— Нет, мой мальчик, и скоро, надеюсь, будешь здоров, — Дир встал на колени и склонился над телом племянника, шепча заклинания.
— Ну вот так лучше. Попробуй встать.
— Эдгард с трудом, но все таки поднялся на ноги.
Страж за дверью посматривал в окошечко, но Элис загораживала ему обзор. Да и что там, в темной запертой камере могло случиться? Разве что узник умрет раньше времени, а девушка умоется слезами. Но это явно его не касалось.
— Дядя, как же так? Я уже собирался отдать Богу душу, а сейчас стою на своих ногах.
— Я маг Эдгард. Не великий волшебник, конечно, но кое-что могу, — Дир стер пот со лба, — А теперь бери мой плащ и уходите с Элис.
— А ты?
— А я, сынок, останусь здесь. Ты должен жить. Я обещал твоей матери заботиться о тебе. Иди.
— Идем же, — произнесла тихо Элис.
Эдгард надел плащ брахмана, закрыл лицо капюшоном. Дир занял место наследника и прочел оборотное заклинание. Принц будто увидел свое истерзанное тело со стороны и еще раз засомневался: а не умер ли он взаправду.
— Уходите, я не смогу долго держать иллюзию, — прошипел Веральди, когда уже послышался звон ключей тюремщика. — Быстрее.
Эдгард в последний раз взглянул в зеленые глаза дяди и вышел из камеры в сопровождении заплаканной Элис. Принц старался идти ровно и не выдать себя. Хотя давалось ему это нелегко. Каждый шаг отдавался болью в теле. Дир смог
— Трогай, — крикнул Амадей кучеру.
Глава 4
Экипаж быстро двигался прочь от тюремных ворот. Элис и Амадей сидели по разные стороны широкого сидения, поддерживая разместившегося между ними принца. Эдгарду удалось выйти из башни, не вызывая подозрений. Но в карете, то ли от ослабевшего заклятия, то ли от жуткой тряски, он вновь почувствовал боль во всем теле, вкус крови во рту и подступающую тошноту.
— Дядя, Эдгарду плохо, — обеспокоено произнесла Элис. — Он теряет сознание.
— Я вижу. Придержи его голову, — Амадей поднес раствор нашатыря к лицу принца. — Сейчас он очнется.
Эдгард закашлялся и открыл глаза.
— Не спите, Ваше Высочество, — говорила Элис. — Сейчас нельзя спать. Вот доберемся до безопасного места, там Вас покормят и дадут хорошенько отдохнуть.
— Я стараюсь, — сказал Эдгард, стуча зубами от начинающейся лихорадки, и снова, закатив глаза, повалился на девушку.
— Почему мы так долго едем? — спросила Элис, обнимая принца.
— Все нормально, — ответил ей Амадей, укрывая Эдгарда своим плащом. — Ваше Высочество, Элис права. Вам сейчас нельзя спать, постарайтесь продержаться еще немного. Скоро мы приедем к нашим союзникам и Вас уже осмотрит лекарь. Лорд Веральди смог лишь немного вас обезболить. Но видно время действие заклятия на исходе. Я сейчас дам вам целебного настоя, чтобы поддержать вас в сознании, но к сожалению боль будет возвращаться. Потерпите.
— Я понял, Вас, господин, — тяжело произнес Эдгард, принимая из рук травника небольшой сосуд с настойкой. — К сожалению, я не знаю Вашего имени.
— Меня зовут Амадей Бонво. Я — травник.
Эдгард выпил горькую настойку и даже не поморщился, а только закрыл веки, которые уже налились свинцом.
— Я не буду спать, — пообещал он. — я только минутку посижу с закрытыми глазами. Больно очень, из-за света.
Элис гладила принца по слипшимся от крови и пота пшеничным волосам. В ее сердце болью отзывалась каждая рана на его теле.
— Дядя, что ты ему дал?
— Настой лекарственных трав. Он должен снять жар и немного взбодрить его. Но, видно, ему этого мало. Он слишком устал и измучен. Большое счастье, что все еще жив.
— А что же будет с Диром?
— Он занял место принца в камере и на эшафоте.
— Какой ужас. К этим преступлениям причастен мой отец?
— Да, милая, твой отец… — Амадей пытался тщательно подобрать слова, но на ум приходили одни лишь ругательства. — Он один из главных зачинщиков заговора.