Тень Хатшепсут
Шрифт:
– От кого это? – удивлённо спросила я.
– Он пожелал остаться неизвестным.
Впрочем, ответ уже и так вертелся у меня на языке. Это рыжий. Больше некому. Мы же так с ним и договорились: именовать меня царицей. Я взяла конверт и, поблагодарив, отправилась воcвояси. Ленка семенила рядом, держась за мою руку, словно малышка – за руку старшей сестры. И в головах у нас была общая мысль, столь характерная для большинства русских: «Что делать?». В коридоре на этаже, где располагался наш номер, мне послышался тихий разговор двух горничных, несущих свежие полотенца:
– Так
– Да. Вчера. Вопрошала оракула о любви!
– Как же ты решилась? Это так страшно! У нас никто ещё не обращался к самому Фрасию! И что же он сказал?
?орничные вошли в лифт, и я уже не могла услышать само предсказание. Да это было и не важно! В голове постоянно звучало имя оракула, которое по ?едавнему стечению обстоятельств было мне знакомо: «?расий».
Лена ухватилась за моё предложение погадать у местного предсказателя, как утопающий за соломинку. ?на, в отличие от меня верила во все гороскопы и всякие прогнозы, которые передавали по телевизору или печатали в бульварной прессе. А я не видела особой разницы между оракулами и синоптиками, потому что и те,и другие безбожно врали. Но сейчас мне очень хотелось разобраться во всей этой чертовщине, которая закрутилась вокруг меня. И раз уж этот Фрасий сам прислал мне записку с приглашением, я должна была использовать этот шанс.
Адрес в записке привёл нас район Магавиш, где среди пальмовых аллей и красивых зданий в восточном стиле размеренно текла жизнь состоятельных египтян и туристов. Я думала , что предсказатель будет жить в каком-то старинном доме, тёмном, с узкими проходами и маленькими ок?ами, но ошиблась. Дом, правда, был небольшим, но очень современным, а рядом располагался круглый бассейн и несколько деревьев с раскидистой кроной. Калитку нам открыл тот самый мальчик, который принёс мне записку. Молча улыбаясь, он проводил нас к дому, откуда нам навстречу вышел высокий темноволосый мужчина в просторных одеждах, слишком светлоко?ий для араба.
– Я ждал вас раньше, - сказал он. – Тогда можно было бы многое предотвратить. Но и сейчас ещё не поздно.
После этой загадочной фразы мы прошли в дом, где среди богатого убранства в нише стены располагалось уже знакомое мне изваяние чёрного человека с золотым диском над головой и поднимался дымок воскурений с уже знакомым мне ароматом.
– Чья это статуя?
– спросила я, вспомнив, что в моём видении она стояла в храме.
– Амон-Ра – забытый бог египтян, – сказал Фрасий, жестом приглашая нас сесть.
– Когда-то ему пели хвалу все на берегах Нила.
– А вы можете погадать на любовь?
– вклинилась в наш разговор Ленка.
– Да. Именно на любовь, – ответил ей оракул, не отрывая от меня своего проницательного взгляда, словно старался передать мне таким образом какое-тo тайное послание.
Мы с Леной сели в мягкие кресла-мешки, одна – с восторженно-доверчивым видом, другая – со скептическим.
– Перед началом ритуала я хочу немного ввести вас в курс дела,– продолжал Фрасий.
Казалось, его голос стал слаще баклавы. Видимо,так он убаюкивал внимание многих своих клиентов.
– Для того, что бы узнать ответы на ваши вопросы, я должен буду обратиться к самому
– Как в жизни, не подмажешь – не поедешь, – нервно оглядываясь вокруг, вставила Ленка, вызвав сдержанную и какую-то грустную улыбку Фрасия.
– В жертву ему обычно приносят овцу, - сказал он. – Так делали все поколения жрецов, считавшихся оракулами Амон-Ра.
– А вы разве – жрец? Как-то непохожи! – брякнула Ленка.
– Нет, – нисколько не смутившись, ответил Фрасий. – Но мои предки посвятили себя изучению жреческих обрядов. Та информация, которую нам удалось собрать – крупицы, по сравнению с силой и мудростью древних, особенно Верховных жриц Амон-Ра, но её xватит, чтобы узнать будущее.
– Давайте приступим,– решительно сказала я, желая поскорее избавиться от неопределенности и будоражащих мозг вопpосов.
?расий провёл нас к загону, где содержалась жертвенная овца. ?на жалобно блеяла и бегала туда-сюда, словно стараясь напомнить о том, что все мы отчасти – овцы, которых так удобно приносить в жертву. Фрасий попросил нас подумать о самом волнующем вопросе, сосредоточившись на его подробностях. Но вопросов у меня в голове было так много, что я не могла выделить главный, оставалось надеяться на мудрость бога. Ещё одна его статуя, стоявшая перед алтарём, смотрела на меня сурово и властно, а за ней на фреске были изображены мужчины с леопардовыми шкурами на плечах.
Я вспомнила такого же, что возник как мираж на острове перед тем, как я упала в обморок от солнечного удара. В этот момент мне стало не по себе от догадки: может быть,таким образом этот загадочный Амон-Ра пытался мне что-то сказать? И в бреду я повторяла имя бога: «Амон-Ра», а всем показалось, что «амо-ра». Фрасий, произнося нараспев какие-то слова на непонятном языке, заколол привязанную к алтарю овцу и, повернувшись к нам, сказал:
– Ваши вопросы, Лена, идут от сердца, поэтому будем гадать по изменению этого органа. А ваши, Рената, продиктованы разумом, и я вскрою мозг овцы.
Мы с Леной переглянулись, уже пожалев, что ввязались в это дело, оказавшись участницами языческого кровавого обряда.
– Я хотела узнать про любимого! – напомнила Лена, стараясь не смотреть на алтарь.
– Вы обе в конечном итоге хотели узнать об этом,– сказал Фрасий, чем поверг меня в лёгкое смятение.
Несмотря на все события с исчезновениями и знаками, в момент жертвоприношения я действительно невольно больше думала о том, как мне найти свою любовь. И вообще, будет ли она хоть когда-нибудь? И Амон-Ра услышал это. Или Фрасий слишком хорошо знал женщин на отдыхе?
– Каждая из вас обретёт здесь свою истинную любовь, но для этого придётся победить смерть .
– сказал Фрасий.
– Я не поняла. Он жив или нет? – нетерпеливо спросила Ленка.
– Мой Максик жив?
Я слушала и не верила своим ушам! Да я просто не узнавала свою подругу! Она – отъявленная сердцеедка, любившая играть своими многочисленными ухажёрами, – вела себя сейчас, слов?о верная жена, ожидающая мужа с войны. Неужели правда влюбилась по–настоящему?! И это на курорте, где вроде бы нет повода для серьёзных отношений.