Тень и Кость
Шрифт:
Когда они подлетели вплотную, Дарклинг сжал мою руку и просто сказал:
— Сейчас.
Его невидимый кулак сжал меня изнутри, и я почувствовала, как моя сила увеличивается, достигая тьмы Каньона в поисках света. Он отозвался с такой быстротой и яростью, что едва не сбил меня с ног, расщепляя мое тело на поток ослепительного света и тепла. В Каньоне стало светло, как днем, будто тут никогда и не царила кромешная тьма. Я увидела длинную полосу белого песка, темные кучки, напоминающие разбитые корабли на фоне мертвого пейзажа, и над всем этим — кишащую стаю волькр.
Они
«Проложи нам путь». Я не была уверена, сказал ли он это вслух или передал мне мысленно, но команда охватила все мое тело. Я беспомощно позволила Каньону сомкнуться вокруг нас и сосредоточилась на свете, проделывая русло, по которому сможет проплыть скиф. По обеим сторонам от нас стояли стены рябящего мрака. Волькры улетели во тьму, и до меня, словно сквозь непроницаемую завесу, доносились их гневные и растерянные вопли. Мы быстро поплыли по бесцветному песку, ведомые мерцающими волнами света. Далеко впереди забрезжило зеленое пятно — выход из Тенистого Каньона. Мы смотрели на Западную Равку, и чем ближе мы приближались к ней, тем отчетливей я видела ее луга, ее доки, деревню Новокрибирска за всем этим. Вдалеке блестели башни Ос Керво. Мне кажется или я чувствую соленый воздух Истиноморя? Люди из деревни сбегались к докам, указывая на свет, раскрывший перед ними Каньон. Я видела детей, играющих в траве. Слышала крики докеров.
По сигналу Дарклинга скиф замедлился, и он поднял руки. Меня пронзил ужас, когда я поняла, что сейчас произойдет.
— Это же твои люди! — крикнула я в отчаянии.
Он меня проигнорировал и хлопнул в ладоши с громоподобным звуком. Дальше время будто замедлилось. Из его рук заструилась тьма. Когда она встретилась с теменью Каньона, из мертвого песка донеслось рычание. Черные стены русла, которое я создала, начали пульсировать и набухать. «Такое впечатление, что они дышат», — подумала я в ужасе.
Рычание переросло в рев. Каньон задрожал, а затем рванул вперед жутким каскадным потоком. Толпа на доках испугано закричала, когда тьма двинулась к ним навстречу. Они все побежали, и я видела их страх, слышала их крики, когда черная материя Каньона настигла доки и деревню всепоглощающей волной.
Их окутала темень, и волькры начали охоту на новую добычу. Женщина с маленьким мальчиком на руках споткнулась, пытаясь обогнать тьму, но та всё равно их поглотила. Я отчаянно потянулась за свой силой, пытаясь вызвать свет, отогнать монстров, создать хоть какую-то защиту. Но тщетно. Сила ускользала от меня, отобранная невидимой,
Дарклинг оглянулся посмотреть на послов и представителя короля. На их лицах застыла идентичная маска шока и ужаса. Что бы он там ни увидел, это его удовлетворило. Он развел руки, и тьма перестала рваться вперед. Рычание затихло. Я слышала мучительные крики тех, кто потерялся в темноте, вой волькр, огонь из оружия. Доки исчезли. Деревня Новокрибирска тоже.
Мы смотрели на новую территорию Каньона. Намек ясен: сегодня это была Западная Равка. Завтра Дарклинг с той же легкостью может натравить Каньон на север Фъерды или на юг Шу Хана. Он поглотит целые страны и загонит своих врагов в море. Скольких людей я помогла убить? Сколько еще смертей ждет меня впереди?
«Закрой путь», — приказал Дарклинг. У меня не было выбора, кроме как повиноваться. Я вобрала в себя свет, оставив лишь сияющий купол над скифом.
— Что ты наделал? — дрожащим голосом прошептал представитель короля.
Дарклинг повернулся к нему:
— Хотите увидеть больше?
— Ты должен был уничтожить эту мерзость, а не увеличить ее! Ты убил равканцев! Король никогда не потерпит…
— Король поступит так, как я скажу, или я натравлю Тенистый Каньон на стены самой Ос Альты.
Мужчина поперхнулся, его рот открывался и закрывался, но не издавал ни звука. Дарклинг повернулся к послам:
— Думаю, теперь вы меня поняли. Нет ни равканцев, ни фъерданцев, ни Керчи, ни Шу Хана. Границ больше не существует, и нет причин воевать. С этих пор есть только земля в Каньоне и за ним. Да наступит мир!
— Мир на твоих условиях, — сердито сказал один из шу ханцев.
— Долго он не продлится, — бушевал фъерданец.
Дарклинг окинул их спокойным взглядом и ответил:
— Мир на моих условиях. Или ваши драгоценные горы и забытая Святыми тундра попросту исчезнут с карты.
Я верила его словам с непоколебимой уверенностью. Послы могут надеяться, что это пустые угрозы, верить, что у его жажды есть ограничения, но вскоре они поймут, как ошибались. Он не станет мешкать. Не будет горевать. Его тьма поглотит мир, и он ни разу в себе не усомнится.
Дарклинг повернулся спиной к шокированным и рассерженным послам и обратился к Гришам и солдатам на скифе:
— Расскажите всем о том, что вы видели сегодня. Скажите, что со страхом и сомнениями покончено. С бесконечной войной тоже. Передайте им, что видели начало новой эры.
Толпа заликовала. Некоторые солдаты начали перешептываться. Даже несколько Гриш выглядели взволновано. Но большинство лиц сияли от решимости и торжества. «Они жаждут этого», — поняла я. Даже узнав, на что он способен, даже увидев смерть своих соотечественников. Дарклинг предлагал им не просто конец войны, но и конец слабости. После стольких лет террора и страданий, он даст им то, что всегда казалось недостижимым — победу. И, несмотря на страх, они любили его за это.