Тень и солнце

Пирс Моника Эндерле

В комнате были мед, масла, настойки и сладкие нектары. В деревянных коробочках был сушеный черный, зеленый и красный перец. Травы — синий гиллим, сладкая ежевика и монашья кровь, среди прочих — висели со стены и балок, и в баночках были разные коренья, зерно и пряности.

Он готовил лечебную медовуху и мази, наполнял их силой темных заклинаний, чтобы они прогоняли недуг. Он торговал ими с лесными ведьмами и лекарями в Кхаре и не только. Они звали мази и лекарства своими творениями, пока платили теневому

магу за товары едой, монетами или сексом.

С этой простой магией Гетен обрел покой и цель.

Он вытащил неглубокую миску из шкафа, собрал масло глазопряна, малук, семена лиминта, хейпер и полдюжины других специй, а еще горсть сушеных эбон-ягод и устроился у стола. Там он начал толочь пряности в ступе, пока волки дремали вокруг него.

Хегрид вернулся, Нони появилась в мастерской через пару мгновений с подносом. Она огляделась, хмурясь так, что глаза почти пропали в морщинах.

— Обед для ее светлости.

— Отнеси в ее комнату.

Нони посмотрела на него.

— Старались не оскорблять гостью утром?

— Немного, — он затаил дыхание, откупорил бутылку неразбавленного эфира сомниферума. Один вдох, и голова закружится, два — и он будет на полу.

— Тогда голодайте, пока я не накормлю ее светлость, — она ушла с едой. Лестница скрипела, серебро звенело, она поднималась на третий этаж к гостевой комнате.

Гетен добавил четыре капли эфира в настойку, закупорил бутылку и выругался под нос.

— Я вызвал тебя сюда не просто так, старушка.

Хегрид свернулся под столом у ног Гетена. Нога теневого мага дрогнула, за нее его укусили, когда он был юным учеником.

Его бросили в лесу искать оленя, чтобы забрать его душу и использовать эту силу, чтобы овладеть чарами перемещения и вернуться в цитадель.

— Используй магию, как подобает, или умри в лесу, — прорычал Шемел.

Но Гетен не хотел убивать оленя. Он пытался призвать силы из флоры вокруг него. Но растения и деревья цеплялись за свою силу, как их корни — за землю, прятали ее глубоко.

Гетен не стал сильнее, а ослабел от усилий. Солнце село, свет в лесу погас. Вскоре он заблудился, и его окружила рычащая волчья стая. Он глупо побежал. Стая погналась, воя и лая. Вдруг отец Хегрида, Трагерн, прыгнул и сбил его, зубы впились в голень Гетена.

Он думал, что умрет, но волки прекратили атаку. Гетен смотрел во тьму, обнаружил, что лежал в дюймах от края утеса. Волк остановил его от падения на каменистый берег Серебряного моря. Стая не охотилась на него.

Гетен склонился и почесал Хегрида за ухом, а потом вернулся к ступе. Настойка была для Магода.

* * *

День тускнел, Гетен сильнее развел огонь под котелком с медовухой, сосредоточился на бутылке, накрыл горлышко тканью, чтобы остыло. Он вытер ладони об фартук, волки подняли головы, их сонные глаза стали

внимательными, он отпустил хватку на их духах. Как и господин Ранита, они встали и потянулись.

Гетен открыл единственное окно в комнате, растопив лед вокруг рамы ладонью и тихим заклинанием. Он выглянул. Снегопад утих, но сугробы доставали до карнизов окон первого этажа.

Волки воплями привлекли его внимание. Им нужно было наружу.

— Идемте. Поохотитесь, пока я собираю хворост, — волки собрались у ног Гетена, терлись об него, лизали и нюхали его ладони и друг друга, радуясь, что побегают под широким небом и темными деревьями.

Он встретил Нони, пока спускался. Она напряглась и смотрела на потолок, пока стая волков мчалась мимо нее. Казалось, ей было неудобнее, чем обычно.

— Я выпущу их до ночи, — сказал Гетен, служанка расслабилась, как флаг, потерявший ветер. Он рассмеялся, проходя мимо нее, и она от этого шлепнула его фартуком. Гетен замер и повернулся. — Как нога Магода? Мазь работает?

— Да. Выглядит намного лучше. Швы должны сойти завтра вечером. Боль уже не такая сильная, нет заражения или воспаления. Благодарю, господин.

— Хорошо. Я оставил настой на столе. Дай ему ночью с ужином, — Гетен пошел дальше, пересек главный зал и открыл дверь для волков.

Как только стая учуяла снег и ощутила холодный воздух, они завыли. Зловещий звук звенел во дворе, отражаясь эхом снаружи и в главном зале.

— Идите, неблагодарные, — сказал теневой маг.

Волки, поднимая белые облака снега, бросились по двору, за открытые врата цитадели и пропали среди развалин деревни внизу.

Гетен прошел по двору, завернул за угол и застыл, воительница Галина отвернулась от калитки, которая открывалась в лес напротив библиотеки. Он поклонился.

— Ваша светлость.

«Что она тут делает?».

Ее огненные волосы были заплетены в две густые косы по бокам, чтобы волосы не лезли в лицо. Это был стиль солдат Урсинума, и это выделяло ее скулы, миндалевидные голубые глаза и множество медных веснушек на ее щеках и носу.

Гетен заметил ее взгляд, хмуро сдвинутые брови, пока она смотрела, как он выходил из-за угла каменного здания, но он игнорировал это. Ее лицо стало бесстрастным.

— Теневой маг, — Галина махнула большим пальцем на небольшую горку хвороста. — Я владею топором, если дадите один, — она кивнула на море. — Тучи на горизонте, ваш слуга ранен, а цитадели точно нужно больше дерева, чем тут есть.

Гетен продолжил идти к пристройке, где Магод хранил инструменты.

— Я справлюсь один.

— Думаете, кто-то снова пострадает?

— Да. Я.

Ее улыбка была медленной, она сказала низким голосом:

— Мне не нужен топор, чтобы превратить дерево в хворост, господин Гетен.