Тень и солнце
Шрифт:
— Урсинум и Бесера глупо ссорятся, — два королевства были союзниками так долго, что почти вся их общая граница была без стражи, и их ежегодная торговая встреча была праздником, а не просто переговорами. — Как и Вернард или его дочь тут, — за двадцать лет в Раните Гетен общался с королем только через налоги, которые платил Магод, приходя на рынок весной и осенью.
Ветер свистел в узких трещинах в древних стенах цитадели и окнах, как призрак.
— Погода испортилась, как и отношения между королевствами. Буря ухудшилась, и армия Вернарда на моем
Он посмотрел на резную деревянную полку над камином. Там осталось письмо от Вернарда, все еще с печатью. Магод, наверное, принес его с медовухой.
— Кровь и кости, — Гетен схватил письмо, опустился в кресло и провел пальцами по восковой печати, глядя на медведя и думая, как лучше избавиться от женщины, доставившей его. Он бросил свиток на стол рядом с собой и продолжил думать о бурях в его жизни.
Часы спустя в цитадели стало тихо, каменные стены не пускали худший холод бури. Ночь была темной, и Гетен должен был давно лечь спать, но отдых его не ждал. Он не стал ближе к побегу от проблем за часы размышлений. Медовуха кончилась, огонь догорал, но письмо и воительница остались.
Он помнил женщину в окне. Она была красивой и сильной.
Он выругался, схватил письмо и сломал воскового медведя пополам. Он хмуро глядел на письмо — слова были написаны смелым почерком. Почти все слова короля не вдохновляли и не были оригинальными: Гетен должен был служить ему, его знания были ценными, или он поможет Урсинуму защищать границы, или его посчитают предателем, и за него назначат высокую награду, что заставит охотиться на него даже беззубых бабушек. Предложения были такими, как он и ожидал: золото, благодарность — тут он оскалился — и место при дворе Вернарда как королевского мага. Это не искушало, даже если бы у него был доступ к полной силе.
Но один пункт удивлял и манил.
А еще Его величество король Вернард предлагает вам, теневой маг Гетен, брак со старшей дочерью Его величества, воительницей Галиной, маркграфиней Кхары. Такой союз даст вам власть над ее землями и над ней, ее солдатами и жителями ее земель.
То, что Вернард мог отдать дочь и ее земли за верность Гетена, не потрясало: короли всегда считали своих детей товаром. Брови Гетена приподнялись, ведь это была не Аревик, младшая дочь короля, а воительница, женщина, которую желали короли, которая была недалеко от трона Урсинума.
Инстинкт сказал Гетену, что маркграфиня не знала, что ее отец предложил продать ее за несколько заклинаний. Обмен был нечестным.
— Она перевернет столы и вонзит нож в мерзавца-отца, когда прочтет это, — Гетен широко и опасно улыбнулся. Он мог использовать это как преимущество. Знания успокоили его и даже удовлетворили желание. Было далеко за полночь, он зевнул, потушил огонь и забрался под толстое одеяло в кровать.
Он не сомневался, что грядущие часы с маркграфиней под его крышей будут интереснее, чем он ожидал. Он улыбнулся, думая о ярости женщины, когда
Семь
— Он врет о своей магии, — Галина не спала, смотрела на серый свет перед рассветом, проникающий в трещины в древних стенах цитадели. Ее бело-золотое одеяло было теплым, но огонь в камине угас, значит, пол под ногами будет холодным. — Пытается отвлечь меня от цели. Но зачем? Он уже служит брату?
Рыча, она отбросила одеяло и потянулась к тунике и штанам. Она быстро оделась, добавила кожаный табард и пояс меча, хотя не стала брать меч. Она добавила тонкий кинжал на пояс, когда стук в дверь сообщил о появлении служанки.
— Войдите, — сказала Галина, обувая потертые черные кожаные сапоги.
Нони вошла с подносом.
— Подумала, что вы захотите завтрак в комнате, ваша светлость. Так делает мой господин.
— Хорошо, — ответила Галина, женщина опустила поднос на столик перед камином.
Служанка занялась комнатой, убрала шторы с окон и открыла ставни, добавила полено в камин и забрала чашу со столика в углу.
Галина хмуро смотрела на окно, опустившись в кресло. Она надеялась увидеть голубое небо, но стекло покрыл лед.
Завтрак состоял из свежего хлеба, еще теплого и ароматного, белого сыра и бутылки медовухи, а еще пирожного с эбон-ягодами и вареных яиц. Нони приходила и уходила, пока Галина ела, а потом сказала:
— Господин пошел в лес оставить еду для зверей. Он просит вас насладиться его библиотекой до его возвращения.
Галина встала.
— Спасибо. Уверена, у вашего господина хорошая коллекция книг по темной магии.
— А еще поэзии и историй из Бесеры, — Нони забрала грязную посуду и поманила Галину за собой.
Они спустились на первый этаж, пересекли главный зал и по тусклому изогнутому коридору попали в длинную узкую библиотеку. Галине понравилось, что в комнате было много скругленных сверху окон. Дверь вела в небольшой двор, окруженный низкой стеной и кустами в снегу. Отполированные деревянные полки, полные книг, обрамляли стены от пола до потолка, несколько квадратных столов со стульями стояли в центре.
Нони развела огонь в камине, оставила Галину одну. Вскоре вишневое сияние и тепло наполнили комнату.
Как и с другими комнатами в цитадели теневого мага, пол был покрыт яркими мягкими коврами, а, где не было полок на стенах, висели портреты и гобелены. Несколько больших кресел стояли перед камином, и темно-синий диван у стены был во вмятинах и протерся там, где маги лежали на нем.
Галина выбрала книгу историй из восточной Бесеры. Там была история о Сорейн, которая сбежала из плена, а потом обнаружила, что монстр был мышью, и ее держала в плену ее ошибочная вера.
Из фольклора можно было многому научиться, хотя военные советники Вернарда воротили от этой мысли нос. Конечно, многие из них были идиотами.