Тень и солнце

Пирс Моника Эндерле

Приветствую и желаю здоровья Вашему величеству.

Знаю, что Ваше величество тревожно ждет новости о моих переговорах с Теневым магом Гетеном, так что пишу об их прогрессе. Предложение было получено и отклонено. Маг просит моей помощи в…

Галина перестала писать и нахмурилась. Что она могла сказать Вернарду о просьбе мага? Это было опасно, если она не сформулирует это осторожно, король решит, что она заодно с теневым магом и против Урсинума.

Что-то загремело в коридоре

за мастерской, и хриплый голос Нони выругался, было слышно даже в лазарете.

Галина пять дней провела в Раните, и после уничтожения гостевой спальни лазарет стал ее комнатой.

— Позволь помочь, — сказал Магод. Он был добр к матери и господину.

Галина улыбнулась и взглянула на своего сокола. В ее комнату утром принесли птицу.

— Господин Гетен. Вот так загадка, Энор, — Нони ухаживала за Галиной, но маг не приближался к ее двери последние три дня. Жаль, ведь она скучала по жару и похоти, которые он вызывал своими пальцами.

Она коснулась губ. Когда он задел большим пальцем ее рот, она чуть не утянула его в кровать. Если бы служанка не помешала им, она бы так сделала. Но он с тех пор стал мрачным и тихим, укутывался в тени и молчал, даже когда смотрел на нее из-за двери лазарета поздно ночью, пока она притворялась, что спит. Это раздражало.

Ее улыбка сменилась хмурой гримасой.

— Может, он так хочет получить мое доверие, — но она покачала головой. Она видела его лицо. Он не мог скрыть удивления и желания, которые ощущал.

Старушка выругалась снова, и Магод сказал:

— Что с тобой?

Галина не видела их со своего места у письменного стола перед окном, но знала, что они стояли у двери мастерской.

— Переживаю за господина. Он взвалил на себя тяжкий груз. Он не умеет предавать, и кто-то пострадает.

— Мамуся, хватит переживать. Господин может справиться с парой королей.

— Это его брат.

— Который не видел его двадцать два года, — ноги шаркнули, Магод пробормотал. — Дай это.

— Вот. Пальцы болят сегодня, — Нони вздохнула. — Когда кровь зовет, кровь отвечает, Магод. Послания короля Зелала были ясны: господин должен принести Урсинум Бесере. Мы вернемся. Не хотим, но пойдем. И возьмем воительницу, чтобы подсластить воссоединение.

Галина напряглась, давление на перо сломало кончик.

Теперь выругался Магод.

— Мы не вернемся. Ранит — наш дом. Теневой маг всегда жил тут. Хватит переживать.

Они шаркали по полу, пошли дальше по коридору, и слова стали приглушенными.

Галина смотрела на пергамент. Черное пятно осталось там, где перо сломалось.

Король Зелал давил на Гетена сильнее, чем он раскрыл.

— Принести Урсинум Бесере, — прошептала она. — Потому он избегает переговоров? Его верность уже купили? Он продал свободу? — она оскалилась, глядя на пятно на пергаменте. — Тогда ты выбрал не того заложника.

Ее кинжал лежал на столе. Она хмуро посмотрела на оружие.

— Если я буду в плену… — может, она уже была в плену Гетена. Это объясняло, как она пересекла его чары. Она не хотела подводить короля или свой народ.

Она взяла кинжал и убрала в ножны на запястье, взяла новое перо и чистый пергамент.

Почтеннейшему Вернарду, королю Урсинума, от его дочери, Галины Персинны, воительницы Ордена красного клинка и маркграфини Кхары,

Приветствую и желаю здоровья Вашему величеству.

Знаю, что Ваше величество тревожно ждет новости о моих переговорах с Теневым магом Гетеном, так что пишу об их прогрессе. Предложение и приказы были переданы магу, но возникли сложности из-за требований верности от брата мага по крови, Его величества, короля Зелала. Я не сдаюсь и продолжаю обсуждать с теневым магом нужды Вашего величества. Я не вернусь к Вашему величеству, пока не получу соглашение помочь Урсинуму или не одолею мага в бою. Если обо мне больше не будет слышно, значит, я умерла в бою за дело Вашего величества и защиту замели, которую так любили мои предки.

Ваша дочь и слуга в мире и войне, Галина, воительница и маркграфиня.

Она смяла неудавшееся письмо в комок и бросила в камин. Потом свернула пергамент плотно и поместила в кожаный чехол на спине Энор. Птица встряхнулась.

Галина выглянула в окно. Буря утихала впервые с того дня, как они рубили дерево, и в нескольких местах даже было видно голубое небо и солнце, хотя снег еще падал.

— Поешь, а потом лети домой, — сказала она, гладя крылья и грудку птицы. Она подняла Энор со спинки стула и пошла к пустому восточному крылу цитадели и пространству, где раньше была базилика.

Садовник теневого мага показал ей пустую комнату прошлым днем.

— Ваша Энор охотилась тут, ваша светлость. Много добычи, и она мне помогала, — сказал Магод, приведя ее в тусклое пространство. — Не могу убедить крыс остаться тут. Прогоняю их и в остальной цитадели, — он посмотрел на Энор и добавил. — Хорошая птичка. Мне бы не помешал сокол.

Галина спустилась по лестнице, миновала главный зал и по узкому темному коридору прошла под двором. Он привел к медным дверям базилики.

Она прошла сквозь скрипящие двери, и Энор тихо сказала «ки-ки-ки», эхо трепета крыльев донеслось до них сверху. Галина сняла с Энор капюшон и отвязала ремешки на лапах. Птица взлетела и описала быстрый круг по комнате, разминая крылья.

Галина прислонилась к большой двери и закрыла ее. Громкий металлический стук побеспокоил голубей, поселившихся под крышей. Помет, перья и кости упали сверху, несколько птиц взлетели с мест. Энор ударила, сбила одного из голубей в воздухе. Галина очистила себе место на грязном полу и села. Она укуталась в плащ, черно-белый сокол унесла добычу к подоконнику.

Галина задела пальцами рукоять кинжала и смотрела на тусклое пыльное пространство. Это отличалось от готического стиля цитадели Ранит. Потолок базилики был ниже, его не венчала острая вершина, как было в других комнатах цитадели, и колонны здания были тяжелее.