Тень и звезда
Шрифт:
Леда по-прежнему испытывала боль, ей было неудобно, тот потайной уголок, в который он проник, жгло как огнем. Однако Сэмюел не смотрел на нее, даже не приподнялся, чтобы ей стало легче.
И тут у Леды в голове пронеслась ужасная мысль: «Боже мой, что же я наделала! Теперь я точно падшая женщина».
Заметив, что Леда плачет, Сэмюел плотно сжал губы. Страсть и стыд раздирали его. Разум приказывал ему встать и уйти, а тело по-прежнему льнуло к ней. Его руки обнимали ее, и он уже был готов снова соединиться с ней в одно целое.
— Ах! — вскрикнула Леда, словно ее удивило, что Джерард снова начинает любовную пляску.
Приподнявшись на локтях, он погладил губами ее щеки, слизнул ее слезы языком. Леда закрыла глаза, и тогда он осыпал поцелуями ее ресницы и брови. Ее бледная кожа, роскошные волосы, рассыпавшиеся по подушке, манили и возбуждали его, разжигая в нем неистовый огонь страсти.
Сэмюел пытался утешить Леду, но утешения становились чувственными, а поцелуи — все более страстными, и он наконец смог поцеловать те уголки ее тела, которые ему так хотелось испробовать на вкус. Приподняв ее грудь, он стал нежно посасывать и покусывать ее сосок, прикрытый тканью ночной рубашки. Леда застонала, задвигалась, и тогда Джерард стянул рубашку ниже, обнажая темно-розовые напрягшиеся соски. Он впился губами в один из них, а второй принялся ласкать ладонью. Леда издавала при этом такие сладостные стоны, что кровь закипела в его жилах.
Сэмюел понимал, чем была вызвана ее боль, и вначале надеялся, что сумеет совладать с собой, но она стонала и выгибалась так страстно, что, забыв обо всем на свете, даже о собственном стыде, он вновь резким толчком глубоко проник в нее. На этот раз он двигался уже увереннее, наслаждаясь каждым мгновением этого волшебного единения. Снова и снова он проникал в ее лоно — до того мгновения, когда вдруг забыл, как дышать, как видеть или слышать… Он забыл обо всем на свете, кроме страсти, которая руководила им и привела к взрыву, наполнившему его восторгом.
Когда все было кончено и обоняние со слухом стали постепенно возвращаться к нему, Джерард впал в какое-то странное сонное оцепенение. Он увидел, что Леда смотрит на него своими милыми серо-зелеными глазами, но ничего не говорит, словно не находит нужных слов.
Тем не менее он испытывал и ни с чем не сравнимое удовольствие, облегчение и радость. Он вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется заснуть в ее объятиях.
— С тобой все в порядке? — Сэмюел наклонил к ней голову и почти коснулся губами ее рта.
— Я не знаю… — Она произнесла эти слова тихо, как ребенок. Потом лицо Леды скривилось, и их тела разъединились.
Джерард ласково поцеловал ее; ему ужасно хотелось спать. Пуховое одеяло, в которое она завернулась, съехало вниз и теперь запуталось между их ног.
Сэмюел подтянул его, чтобы накрыться, так как в комнате было очень холодно. Потом он лег на бок, положив одну руку на ее грудь, а другую — под подушку, на которой покоилась ее голова.
Наступила
Услышав сквозь сон, что кто-то стучит в дверь, Сэмюел открыл глаза.
Яркий утренний свет освещал постель, мисс Этуаль, копну ее роскошных каштановых волос на фоне кремового одеяла. Потом Сэмюел увидел дверь и леди Тесс, застывшую в дверном проеме. В руках она держала подарок — нечто завернутое в белую бумагу с зелеными полосками и перевязанное красной лентой.
Сэмюел понял, что этот оттенок красного, полосатую бумагу, размер и форму коробки, которую леди Тесс держала в руках, он будет помнить всю оставшуюся жизнь.
Запоздалое раскаяние охватило его, но он по-прежнему не двигался.
Леди Тесс опустила глаза на подарок, словно не знала, что теперь с ним делать, потом опять посмотрела на Сэмюела и, закусив губу, тихо попятилась назад, после чего бесшумно закрыла за собой дверь.
Глава 26
Когда в дверь постучала горничная, Леда до подбородка натянула на себя одеяло. Всего несколько минут назад она откинула простыню и увидела темно-алые пятна, которые были повсюду: на ней самой, на ее сорочке и на белье; даже пуховое покрывало было в этих пятнах.
Но почему так много крови? Она ведь не так уж сильно страдала, а боль прошла, как только он… Впрочем, Леда была не в состоянии спокойно вспоминать о том, что произошло. Чувствительность мисс Миртл была бы оскорблена всего лишь произнесением некоторых слов за столом — она, например, никогда не говорила «бедро», «ножка» или «грудка» курицы, а как дама деликатная позволяла себе называть куски птицы только белым или темным мясом. И Леда была воспитана как весьма деликатная леди. Поэтому у нее не было слов для описания случившегося.
Сэмюел ушел, пока она спала, и если не считать пятен, таинственных запахов и неприятных ощущений, все это можно было бы счесть сновидением. Леда быстро посмотрела на пол, надеясь увидеть там светящийся камешек, который принес с собой Джерард, но он забрал даже его.
Войдя в комнату, горничная поставила на ночной столик возле кровати поднос.
— Миледи сказала, что вы неважно себя чувствуете и будете долго спать, поэтому вам лучше позавтракать в постели…
— Да, пожалуй. — Голос Леды звучал хрипло, словно она ни с кем не говорила несколько дней.
Внезапно от запаха тостов и свежего масла Леду затошнило, и она закрыла глаза, не находя слов для описания того, что произошло.
Она была в отчаянии. Ей очень хотелось принять ванну, но она боялась звонить в колокольчик и вызывать служанку. Черт бы побрал эти пятна! Что о ней подумают? Конечно, можно было бы объяснить их месячным недомоганием, но оно было у нее на прошлой неделе, о чем прекрасно знали в прачечной.
Отбросив покрывало, Леда вскочила и босиком бросилась к комоду, но тут кто-то тихо постучал в дверь, и она замерла.