Тень империи
Шрифт:
— Отбились все-таки! — хохотнул высокий и жилистый мужчина пятидесяти лет с пышными усами и бакенбардами. — Эй, унтер. — Обратился мужчина, который был в чине капитана первого ранга. — Где основные войска? Где командующий полком?
Я, переведя взгляд на жилистого военного с острым носом, и произнёс под всеобщие взгляды на мою персону:
— Капитан. Основных войск нет. Как и полка. На этот рубеж был послан один батальон численностью в триста человек. Батальона больше нет. Максимальная численность равняется сейчас роте. Боевой же потенциал
— Что?! — Подался вперёд капитан, который явно забыл, что его вотчина, это корабль, а не поле.
— Как такое возможно! — Заголосили штатские чины.
— Господа, — пробасил генерал-майор, — сделав шаг ко мне и повернувшись к людям полу боком. — Успокойтесь. По итогу и так всё сложилось удачно. Подкрепление же всё же пришло. Сейчас надо решать другие насущные дела. Унтер-офицер, — обратился уже ко мне мужчина в рваном парадном кителе. — Представитесь, и доложите о поставленных вам целях командованием. И да, не могу ни заметить сейчас. Уж больно вы молоды для унтер-офицера.
От слов явно авторитетного пожилого мужчины все слегка прекратили голосить, и вновь уставились вновь на меня.
— Оражен Григорий Александрович. Девятнадцать лет, — громко произнёс я, смотря на толпу аристократов. — Назначен унтер-офицером личным приказом его императорского величества. На данный момент прохожу службу в Лиминском кавалерийском полку на территории Ивановской заставы в рядах второго батальона, четвёртой роты. Командующий пятнадцатым отрядом, который приравняли на момент боевого приказа, комендантом заставы во взвод.
Поставленная цель. Занять Малиновский острог, и держать переправу две суток, после чего отойти в Измайловскую заставу.
От моих слов на секунду воцарилось молчание, после чего в толпе людей послышался голос полного мужчины в штатском, и явно очень дорогом запачканном грязью костюме:
— Оражен, ОрАжен. Вспомнил. Петербургский мясник. Тебя же сюда сослали недавно. Наслышан.
От слов полного и лысоватого мужчины с большими глазами и тонкими губами, все ещё больше впились взглядом в мою персону.
— Сослали? — Удивлённо поднял бровь генерал-лейтенант.
— Да, — скривил губы штатский чиновник, почёсывая слегка плешивую неровную щетину. — Он нарушил правила царского лицея. Напал на учителей, охрану и лицеистов, как я слышал. После чего его лишили дарованной императором помолвки на княжне и сослали в Лиминский полк.
— Да только по Лиминскому полку можно было понять, что его наказание сюда прислали. — В тон ему хмыкнул носатый худой капитан первого ранга.
— Сейчас это роли не играет, — прервал начинающиеся разговоры генерал-майор. — Ход вещей ясен господа. Хватит попусту сотрясать воздух. Нам надо быстрее покинуть это место. Неизвестно когда сюда явятся османы.
После упоминания о враге, все сразу стали поворачиваться
Я видел, как на меня ещё оборачиваясь вполоборота на ходу, кидали взгляды аристократы, в том числе и молодая странная девушка в военном кители. Которая, кинув последний взгляд с прищуром в мою сторону, отвернулась, и после этого поравнялась с тем, кто узнал мою фамилию, и о чём то начала с ним говорить.
— Григорий, — промолвил моё имя генерал-майор в рваном парадном кителе. — Я думаю, ты уже понял, что переправу две суток стеречь не стоит. Нам нужна фора в сутки. Потом отходите к Измайловской заставе.
— Так точно. — Произнёс я, смотря на удаляющихся людей.
Пока странная делегация собиралась вновь в путь, я создавал насыпи из земли, тем самым делая укрепления для возможного сдерживания вражеских отрядов, чувствуя при этом на себе постоянно чужие взгляды.
К тому моменту, когда я закончил делать укрепительные рубежи, вернулся Василий.
Мой подчинённый прибыл с одной телегой, двумя пушками, а также с солдатами из разных отрядов, среди которых было много раненых.
Распределив своих солдат как старших по группам, послал своих подчинённых собирать всё оружие, которое валялось на прибрежной территории перед острогом, и сносить его к укреплениям, и заряжать. Таким образом, у солдат появлялась возможность стрелять не один два раза, прежде чем начнётся прямое столкновение, а пять шесть раз.
Две пушки так же заняли свои места и были заряжены. Я же ходил от одной группы солдат к другой и раздавал поручения, и возможные указания на разные случаи вражеских атак.
Аристократическая разношерстная делегация же всё это время выбирала лошадей, которые были покрепче и не изнурены долгой дорогой, а так же крепила на них свои вещи. Или точнее следила за тем как мои солдаты, выделенные им в помощь, делали всё за них.
Наступала тёмная ночь. В тыловой части созданных мной укреплений разжигались костры, а на небе тускло виднелись редкие звёзды, и начинало тянуть походной скудной едой солдата.
Стук копыт мчащихся всадников нарушил наступающую тишину ночи. Два дальних постовых, которые должны были вести дозор за переправой, гнали лошадей во весь опор к нашим укреплениям.
Пролетев словно ветер на наш берег, они остановили коней в метре от меня, и спрыгнули на землю, после чего один из них чуть ли не задыхаясь, доложил:
— Османы. Османы идут. Их не меньше полтысячи. Или около того.
— Тревога! — Заорал я во всё горло, подкрепляя свой голос родовой силой как когда-то Александр. — Взвод! Занять боевые позиции!
Мой голос ещё словно гремел над укрепленной территорией, а повсюду уже начинали разноситься выкрики старших по отрядам.
Солдаты бросали на землю миски с едой и хватались за ружья, после чего отправлялись на отведённую им оборонительную позицию.