Тень Казановы
Шрифт:
«Без него», — поправила я про себя, но загрустила как-то вместе с ней. И утешила:
— А мы вас, Ира, если все в порядке будет, к себе в столицу выпишем!
Она обрадовалась было, по передумала:
— А холдинг как тут? Без глазу?
— Да придумаем что-нибудь!
На душе ее явно полегчало. Домой засобиралась, стала старательно шляпку на голове пристраивать. Красота неземная!
Тут как раз звоночек и раздался. Контрольный.
— Шиза! — простонала я. — И Васьки дома нет!
— Та самая? — спросила Иришка.
Ого! Слава обо
— Сволочь такая! Приличным людям жить спокойно не дает! Компрометирует!
Я глазам своим не поверила — Ира натурально ринулась в бой. Я едва догнала ее возле ворот. Но она уже успела открыть их. По обе стороны баррикады воцарилось молчание. Лиза была трезвая, но наполовину. На ногах вроде твердо стояла.
— Вам кого? — Ира воинственно сдула с глаз шляпную вуальку.
Лиза придирчиво оглядела ее с ног до головы.
— А ты кто такая?
— Не ваше дело. Я ее старая подруга! — изрекла Ириша с достоинством.
Дело запахло дуэлью. Шиза призадумалась.
— Спите, что ли, вместе?
Мы с Иркой онемели. Тут Лиза взяла короткий реванш и двинулась на меня:
— Ах ты!.. Со мной не хочешь, а со всякими шипоклячами…
Я ничего не успела сообразить, как Иришка двинула Шизе в нос. И сама отлетела примерно на метр назад. Джим, как водится, заливался вовсю.
В этот момент дернуло Лизу начать грязно ругаться. Словами пакостными всякими. А я многое стерпеть могу, но вот этого не люблю. Тем более если обо мне или о близких…
В общем, злость как-то сразу собралась. Двинула Лизе в скулу… Тут и Ира подоспела, тоже удачно пару пинков организовала. Улетела паша Шиза куда-то к кустам соседским и затихла. Только, можно сказать, в раж вошли!
Ретировались в дом.
— Идиотка, — только и сказала Иришка. Сразу видно — воспитанный человек. И шляпка на голове как была, так и осталась. С вуалькой.
Отдышались. Еще мартини выпили. На ты перешли. После отвезла ее домой. Шизы в кустах уже не было.
Прощаясь, Ира напомнила:
— Короче, я завтра карточкой банковской твоей займусь. И собирайся в столицу потихоньку.
На том и расстались.
Но от Сереги больше не было никаких известий. Я готова была в любой момент стартовать, а он затих.
Прошла неделя, другая, месяц… Его мобильник отключен. Прозванивала его московским приятелям, тем, кого знаю я и кто знает меня, — один уехал в командировку, другой не в курсе, хоть и пообещал все выяснить.
Тревога поселилась в душе. Пыталась дозвониться Машке — она через Москву лететь должна была, обязательно с Сережей встретится, пусть скажет, что я волнуюсь и жду его звонка. Но Машкин телефон на меня не реагировал. А в конторе ее отвечали, что она вернется неизвестно когда, но звонит регулярно. Я попросила передать ей, чтобы срочно связалась со мной. Результата не было.
Иришка подготовила деньги и теперь не меньше меня была озабочена безугловским молчанием. Вечера стали длинными
По ночам лежала без сна. На память приходили какие-то эпизоды, казавшиеся прежде незначительными, а теперь ставшие дорогими: Безуглов с Юлькой обули Джима в детские пипетки и повели гулять; Безуглов вышел из ванной с красным полотенцем в руках и изображает тореадора… При этом маленькая Юлька быстро подключилась, изображая быка. Потом, когда оба, запыхавшись, на диван упали, Сережа в макушку ее чмокнул и выдохнул довольный: «Моя доча!» А мне-то счастье!..
Тем временем Шиза буйствовала. Взяла моду размещать по радио сообщения. День через день в эфире неслись поздравления для меня. То с семидесятилетним юбилеем, то с правительственной наградой за отвагу на пожаре и даже — с рождением тройни.
А тут выезжаю на основную трассу с нашей деревенской улицы — рекламный щит: Лизина фотография и надпись: «Я жду тебя!». Спасибо, хоть безадресно.
И где деньги берет, неужели со справочника своего?
Лето катилось к концу. Где же ты, Безуглов?! Я тревожилась всерьез и рисовала картины одна страшнее другой. А как искать-то?
Иришка засобиралась в Париж. В отпуск. По телефону обсудили гардероб. Она отчиталась, что приобрела парео и намерена носить его в виде палантина. Я не знаю ни что такое первое, ни что такое второе, но добросовестно одобрила идею. Главное, чтоб шляпку не забыла… Она поменяла окрас на осенний. Стала ярко-рыжей, как факел. Держитесь, французы!
А я все жду… Если бы что-то случилось, мне бы наверняка сообщили. Кто-нибудь из его друзей или партнеров. Значит, что тогда?
Может, мне самой туда поехать? Но кроме Сережиного мобильника, у меня нет никаких координат. Что делать?
Осень вовсю царствовала. В нашей деревне пахло прелой листвой и костром.
На работе дел невпроворот. Истекает срок всех лицензий и сертификатов, готовим кучу бумаг и справок. Я все время занята, а внутри — тревога…
Ира вернулась через десять дней. Позвонила мне на работу. Это что-то новое, прежде только домой звонила. Голос возбужденный. Сказала, что хочет впечатлениями поделиться. Договорились встретиться в «Перекрестке».
Я увидела ее издалека. Мчится на своих каблучищах, рыжая, как язык пламени.
Плюхнулась рядом за столик.
— Ой, Вика! Впечатлений ворох!!! Пари, Пари!!! Этот город — для меня!
Интересно, а Париж об этом догадывается? Сама Ира даже как-то изменилась. Смех смехом, но определенный шарм проглядывался.
Впечатления посыпались как из рога изобилия:
— Кто сказал, что француженки красавицы?! Ничего подобного! Маленькие, черненькие, почти кривоногенькие!
Я внимательно взглянула на Иру. В таком случае она — истинная француженка.