Тень Казановы

Яровая Наталия

Вика зашла совершенно спокойная. Присела в кресло:

— Здравствуй, Маша.

Ну как, как мне себя с ней вести? Может, покаянно упасть в ноги, прости, мол, но мы любим друг друга? А может, наоборот, завизжать, затопать ногами и выгнать взашей?

— Здравствуй, Вика.

Нажала кнопку селекторной связи, попросила принести нам кофе. Вика по-прежнему спокойна, даже улыбается:

— Маша, мы вас с Сергеем потеряли.

Вдох-выдох. Что ответить-то? Господи, а если бы здесь еще и Безуглов был… Страшно подумать! Надо взять себя в руки.

— Маш. —

Вика посмотрела в мои глаза уверенным, немного усталым взглядом. — Я не собираюсь рушить твое счастье. Безуглов — это лотерейный билет. Повезло тому, кто вытащил и зажал в кулачке.

— Да! — взорвалась я наконец-то. — Ну, зажала в кулачке! Ну, смогла я. Я! Не ты! Я его сто лет люблю! А ты появилась и приклеила его к себе. Чем? Не мешай нам, Вика, не мешай! Я умоляю тебя!!! Мы вместе, мы счастливы!

Не дрогнула на мою истерику.

— Я, Маша, мешать не буду. Просто приехала посмотреть. Пойми, мне тоже нелегко быть в неведении.

Значит, специально приехала! Как же нашла-то? Как я ее ненавижу. Сколько в ней силы! Я всю жизнь из кожи лезу, лезу, а она… А она вот такая, как есть. Не кривляется, не украшается. Стержень в ней какой-то. Стержень, блин! Палка дубовая! С виду простая, обычная, а идет по жизни уверенно. У нее и половины того нет, что у меня, а я ей в глаза все время заглядываю. Что это? И за Сережей она никогда не бегала, не оригинальничала. Просто полюбила и приняла, а он и прирос. Не отодрать! И ее принял, как есть. Без брюликов, без косметологов, да еще с двумя детьми в довесок. Я не могу этого понять. Не могу!

— Если можно, — спокойно продолжала она, — мне бы хотелось встретиться с Сергеем. Просто увидеть, и все. Давления и соплей на груди не будет, я тебе обещаю.

Это я и без тебя знаю. Вы посидите в ресторанчике, воспитанно поговорите ни о чем и ты гордо уедешь. Ты, конечно, будешь плакать по ночам в подушку, но кто это заметит?

И ты потом проживешь без него. Вряд ли счастливо. Но проживешь.

Что делать? Вдруг Сережа увидит ее, все вспомнит — и ку-ку? А я умру без него. Но и отказать ей я не могу — слишком глупо.

— Хорошо, — решилась я. Глупости делаю, глупости! — Давайте завтра где-нибудь вместе поужинаем.

На слово «вместе» у нее чуть-чуть, ну самую малость, дрогнула бровь. И все. Никаких ненужных вопросов.

— Хорошо. Мне этого будет достаточно. Я уверяю тебя, ничего ненужного я не сделаю.

Я верю тебе, Вика, лишнее делала бы на твоем месте я, а ты — нет. Дура ты, Вика! А они похожи с Безугловым. Психикой. Эз ис, как говорят в Америке. Такие, как есть.

— Я оставлю тебе свой телефон. Позвони мне вечером, и мы договоримся назавтра. — Она написала цифры на листочке и поднялась. Без суеты. А кофе так и не попила. Так же без суеты натянула перчатки, подхватила сумку и ушла. Ну почему, почему я так не умею? Кто она? Простая Вика. А ведет себя как королева Англии. Откуда это берется? Где такому учат?

Я сидела совершенно опустошенная и думала, как быть. Сто процентов, если я ей не позвоню сегодня, она больше не проявится. Уедет без

последнего «прости». Это в ее стиле: убедилась, что Сережа под паровоз не угодил, а просто бросил ее к чертовой матери, — пора и честь знать. А мало ли как дальше в жизни сложится? Мир — тесен. Еще кто-нибудь из владивостокских появится? Нет, надо устроить эту встречу. После нее она приедет домой и всем доложится: да, видела их, счастливы. Ха! Тогда и нам с Сережей можно будет спокойнее жить. Почти легально. Я хоть бессонницей перестану мучиться. Ну, будь что будет. Как бы все обставить? Тонко и с наименьшим риском. Думай, Машка, думай. И не такие гамбиты разруливала.

Сергей вернулся через час. Довольный, как ребенок. С коробкой свежеотпечатанных буклетов. Он доставал их и радовался так, как будто сам отстоял у печатного станка.

— Ты посмотри, Маш, какой дизайн! А полиграфия! Нет, я удачную типографию нашел!

Радуется до безумия. Мне-то эти буклеты что в лоб, что по лбу. Клиенты сами меня друг другу рекомендуют. Юриспруденция — дело тонкое. Не буклеты адвокату популярность создают. Ну ладно, чем бы дитя ни тешилось… Все чем-то занят. Я цокала языком, хвалила удачные рекламные находки, а сама все думала, как бы ему сказать…

— Сережа.

— Мм? — Он не мог оторваться от буклетов.

— Нам надо поговорить.

— А мы что делаем?

— Не так. Оставь в покое буклеты и сядь, пожалуйста, рядом со мной.

— Зай, случилось чего? — Он опустился рядом со мной на диван и сразу схватил за руку — заволновался. Пока хорошо получается.

— Сережа. — Я придвинулась к нему чуть-чуть ближе и замолчала, глядя глубоко в глаза. При этом мои глаза должны были блестеть очень сильно, потому что незадолго до возвращения Безуглова я махнула рюмку коньяку. Для храбрости, во-первых, ну и для дела, во-вторых, — у меня от спиртного всегда глаза начинают блестеть.

— Маша, да не томи ты, что случилось? Ты что, плакать собралась? Ну говори, говори! — Он затормошил меня.

— Мне кажется, я беременна. — В этом месте я перевела взгляд в пол. Повисла гробовая тишина. Неужели я просчиталась и он не обрадуется?

— Машка!!! — Он заорал так, что дверь моментально распахнулась и влетела перепуганная секретарша. — Машка!!!

Он уже кружил меня по всему офису и целовал, целовал. Тут я и правда почти заплакала. Да чего там «почти» — вытерла незаметно слезинку о его плечо. Наконец он угомонился и доложил всем, кто сбежался на его ор (а сбежались как раз все):

— У меня будет сын.

Все расслабились и зааплодировали. Как в кино. Про Америку.

— Почему сын? — воспротивилась я. — Может, дочь.

— Хорошо, пусть будет сразу двое.

Народ в офисе вежливо посмеялся, поздравил нас и рассосался по своим столам и кабинетам. Когда Сережа немного отдышался, я «вспомнила»:

— Ой! Тут же еще новость есть!

— Сегодня только приятные! — Он развалился на диване, взъерошенный, в расслабленном галстуке. Я люблю его! Так, не отвлекаться.