Тень кондотьера

Стерхов Андрей

В посёлок Патроны я успел примчаться и раньше Уломы, и раньше опергруппы, пусть на несколько минут, но раньше. Примчался, а там действительно хренотень. Да ещё какая. Архипыч убил Шабетая Шамали.

Глава 10

То, что я увидел в одной из комнат второго этажа, повергло меня, мягко говоря, в глубокую печаль. А увидел я там вот что. Бездыханной Шабетай Шамали лежит на паркетном полу в луже крови и напоминает распотрошённую тряпичную куклу. Грудная клетка его от ключиц и дальше разломана как плоть переспевшего граната, а вывалившиеся наружу внутренности представляют собой

нечто вроде рубленого фарша: где там легкие, пищевод, сердце и всё остальное, разобрать решительно не возможно, всё перемешалось в кровавом месиве. Архипыч, почему-то босой и голый по пояс, находится тут же, сидит у единственного окна на стуле в позе замерзающего в степи ямщика, глядит отсутствующим взглядом в одну точку на полу и выглядит жутко. Лицо, бороду, грудь его и руки покрывают бурые пятна крови и засохшие сгустки не понять чего, левая рука от кисти до локтя пошла волдырями, будто он сунул её в кипящее масло, а правая сжимает окровавленный разделочный нож. Обычный кухонный нож, тысячи их.

Несколько секунд мой мозг не хотел верить в тошнотворную реальность увиденного, а когда смирился и всё-таки поверил, я в отчаянье проорал:

– Какого ты, Серёга, натворил! А? Зачем? Белены объелся? Грёбнулся на старости лет?

Архипыч поначалу никак на мои вопли не отреагировал. Статуя статуей. Но когда я, уже не на шутку взбешённый, грубо ткнул его в плечо, медленно поднял отнюдь не безумный, вполне осмысленный взгляд и глуховато произнёс:

– Вот такая вот ерунда. – Тряхнул седой нечесаной шевелюрой и повторил: – Вот такая вот… Оплошал я, Егор.

То ли каялся, то ли извинялся, то ли ещё что.

А потом разжал ладонь и выронил нож.

В ту же секунду в комнату вломился Улома:

– Так, что тут у нас… – И замер на пороге. – Мать честна! Как же это ты так, командир? Как же это ты так? – Схватился за голову и закружил-заметался по комнате. Однако – бывалый опер как никак, а не барышня кисейная – уже скоро взял себя в руки и стал действовать: – Так, мужики, времени нет, работаем. Для начала труп нужно куда-нибудь заныкать.

Архипыч, продолжая пребывать мыслями в каких-то иных мирах, остался к предложению подчинённого абсолютно равнодушным, а я недоумённо пожал плечами:

– Куда ты, Боря, его тут спрячешь?

– Зачем тут, на соседний участок для начала снесём, потом увезём куда-нибудь подальше, – довёл до меня Улома пункты своего не слишком мудрёного плана. И, расположившись так, чтобы не перемазать в крови начищенные до пошлого парадного блеска ботинки, тут же схватил растерзанного Шабетая за ноги: – Давай, Егор, помогай, бери его за руки

– Сперва, наверное, во что-то замотать нужно, – не сдвинувшись с места, предложил я. – Так ты его далеко не унесёшь.

– Точно, – согласился Улома, метнулся к дивану и сорвал с него одеяло.

Но использовать его не успел, уже в следующий миг послышался дружный топот поднимающихся по лестнице людей, а потом до нас камнем, кинутым в распахнутую дверь, долетело:

– Всем оставаться на своих местах!

С этим недвусмысленным приказом в комнату ворвался, высокий, худощавый парень с умным капризным лицом и залысинами на высоком лбу. Я, признаться, не сразу распознал в нём Фёдора Воскобойников. Что и не удивительно: впервые увидел его в чёрно-оранжевом комбинезоне молотобойца, раньше он ходил исключительно в штатском. Комбинезон его выглядел "необжитым", новеньким, будто только-только получили его на складе.

Следом

за адъютантом Ледовитого порог комнаты один за другим переступили ребята не столь субтильные – Володя "Нырок" Щеглов и ещё два боевых мага, имена которых я не знал. Один из них был Светлым, другой – Тёмным. Оба эти бойца, также одетые в форменные комбинезоны и к тому же вооруженные мечами инхипами, состояли, насколько я помнил, в штате подразделения силовой поддержки департамента внутренних расследований.

– Что за делегация? – уронив одеяло на кровать, поинтересовался Улома. И не дожидаясь ответа, а заодно и упреждая вопросы, показал рукой на несчастного Шабетая: – А у нас тут вот… Как говорится, при задержании.

– Помолчите, господин подполковник, – попросил, даже скорее потребовал запыхавшийся Воскобойников. Потом уставился на труп и на какое-то время – ещё бы, то ещё зрелище – потерял дар речи. Впрочем, достаточно быстро справился с собой, отвёл взгляд в сторону и достал из кармана вчетверо сложенный лист. – У меня приказ.

– Что ещё за приказ? – старательно делая вид, что действительно ничего не понимает, уточнил находчивый Улома.

– Вас же, кажется, попросил помолчать, господин подполковник, – напомнил Воскобойников. Да таким тоном напомнил, будто от расшалившегося школяра приструнил.

Улома подобного отношения к себе, да ещё и при таких обстоятельствах, конечно, стерпеть не мог. Недовольно крякнул и, передёрнув могучими плечами так, что хрустнули кости, грозно пошёл на адъютанта:

– Слушай ты, капитан…

Ничего хорошего его решительный вид для штабного бюрократа не предвещал. Напротив, предвещал ему крупные неприятности. Однако тут очень вовремя в разгорающуюся перепалку, которая вполне могла перерасти в банальный мордобой, вмешался Володя Нырок.

– Брат, не нагнетай, – попросил он Улому очень спокойно и по-товарищески.

Тот посмотрел на него недовольно, мол, ты-то чего, Володя, лезешь, но к совету прислушался и замер на месте. Воскобойников поблагодарил Нырка быстрым кивком и, собираясь прочесть содержание приказа с листа, начал с завидным хладнокровием его разворачивать. Однако в какой-то момент вновь покосился на труп, красноречиво хмыкнул и спрятал бумагу в карман. После чего уставился на безучастного ко всему этому действу Архипыча немигающим взглядом змеи и объяснил всё своими словами:

– Господин полковник, вы обвиняетесь в укрывательстве особого опасного преступника. На данный момент – пока в укрывательстве. Нам приказано арестовать вас и сопроводить в штаб-квартиру. Орден подписан кондотьером, санкция Одного Из Трёх имеется. Прошу встать и пройти с нами.

Архипыч отреагировал на его слова спокойно, а вот и без того переминающийся от негодования с ноги на ногу Улома – остро. Очень остро.

– Арестовать? – всполошился он. – Кого арестовать? Белова арестовать? Ты чего городишь, капитан?

– Это приказ, – сухо, не глядя на кипятившегося молотобойца, сказал Воскобойников.

– Да засунь ты свой приказ, знаешь куда?

Адъютант болезненно сморщился, а Нырок вновь попросил:

– Боря, не нагнетай.

– А я, Володя, не нагнетаю, – покосился на него Улома. – Просто понять не могу, что за ерунда происходит. Разве не понятно, что шеф выпилил трикстера при попытке к бегству? О каком укрывательстве тут вообще речь идёт? Господа, вы что? Задержание проходило. Задержание. Парень попытался оказать сопротивление, ну и… Ну и вот.