Тень лосуна
Шрифт:
Вместо того чтобы напугаться и кинуться врассыпную, детвора пришла в неописуемый восторг. Все хотели подойти посмотреть поближе, и даже потрогать клыки, и «вот эту вот шерсть», «а это что у него, брови?», «а почему у него три рта, а носа нет?», «а как же он дышит?», «ой-ой, смотрите, какие смешные уши – как лепешки!» …
– Ваш будущий король с легкостью, в одиночку, с одного удара обезглавил это чудовище, и так он будет расправляться со всеми, кто посмеет мешать жить честному люду!
– громко, так, чтобы слышала вся деревня,
Засим голова была вновь упакована в кожаный мешок, и друзья продолжили свой путь через деревню, до самых росстаней сопровождаемые старостой и его рассуждениями о том, что теперь с севера и с востока все больше разных тварей приходит, которых раньше тут не было.
Что-то в этих рассуждениях показалось Вэйланду странным, и он напряг слух и зрение, осматриваясь вокруг с удвоенным вниманием. Как оказалось, бдительность была не напрасной.
Оказалось, что многие местные жители косились на принца Генгрэда с явной неприязнью, а откуда-то из задних рядов донеслось даже что-то похожее на то, что «всем этим великородным негодяям из столицы уже недолго осталось», но, как ни вглядывался он в лица селян, определить говорившего так и не смог.
Миновав деревню, паж погрузился в мысли о том, что много непонятного происходит в последнее время, и звери, переселяющиеся в непригодные для них места, были лишь малой частью этого. Но тут голос Генгрэда вернул его к действительности.
– Зачем ты сказал им, что это я победил тварь, да еще и так легко?
– Ты - будущий король, люди должны видеть в тебе героя, а не… - тут Вэйланд запнулся, понимая, что чуть не брякнул лишнее. Несмотря ни на что, он испытывал к принцу самые теплые и дружеские чувства и не хотел его обижать неосторожным словом.
– …а не моего отца, – закончил за него принц, глядя прямо перед собой, чтобы не встретиться взглядами.
– Пойми, Ген, твой отец в последнее время ведет себя странно. Он превратился в бледную тень, в жалкое подобие самого себя. Его взгляд стал неживым и устремлен куда-то в вечность. Он не покидает замка, да что – замка, он и покои собственные покидает крайне редко. Народ понимает, что их король слаб, и в королевстве начинают твориться беспорядки.
– Беспорядки? О чем ты говоришь? – удивился Генгрэд.
– Да хотя бы о том, что советники открыто, от имени короля продают титулы, превращая простолюдинов в членов аристократических фамилий. За деньги можно купить титул лорда - это ли не беспорядки?! – с возмущением воскликнул паж.
– Все смешалось, - с жаром продолжал он, - и аристократы теперь – это сидящий по трактирам пьяный скот, хоть и в дорогих одеждах, а не благородные и сильные люди, для которых превыше всего честь и справедливость.
– Но разве это справедливо, что титулы передаются только по наследству? – спокойно возразил Генгрэд.
– Нет, несправедливо, - с неохотой признал Вэйланд, - и все же люди, которые с трудом читают, не знают, что такое
– Да, если ты блестяще проявил себя на войне или в мирное время - службой на благо королевства, то есть, если ты человек, действительно, достойный, ты можешь претендовать на титул. Но уж никак не купить его!
– А разве не бывает недостойных людей среди аристократов по рождению? – не уступал принц.
– Конечно, бывает, но реже, - нетерпеливо сморщился Вэйланд.
– Да как ты не понимаешь, Ген, достойный человек не станет покупать титул, он постарается его заслужить! А та чернь, что становится сегодня аристократией на бумаге, натворит много бед, поверь мне!
– И все-таки я верю, что благородным может быть и конюх, а какая-нибудь принцесса – настоящей гадиной, – упорно стоял на своем принц. Щеки его порозовели, ноздри раздувались, так хотелось ему убедить друга в правоте позиции: все люди равны по рождению, не должно быть настолько привилегированного класса, который ест и пьет на золоте, в то время как весь народ едва сводит концы с концами.
Вэйланд знаком был с убеждениями принца, ибо это был не первый их спор.
– Опять ты о равенстве, Ген. Это утопия, пойми. Всегда были и будут те, кто правит, и те, кто им подчиняется. Всегда будет необходима машина правосудия и казни, потому что иначе народ не удержать от беспорядков и бесчинств!
– А я уверен, что каждому оступившемуся нужно давать шанс на исправление, а не отправлять его на плаху или гнить в темнице за малейшую провинность!
– Ты знаешь, как я люблю тебя, брат, - устало проговорил Вэйланд. – Но боюсь, что, когда ты взойдешь на трон, своими нововведениями ты уничтожишь королевство.
Генгрэд лишь нервно пожал плечами в ответ.
Начинало смеркаться, и молодые люди решили заночевать в придорожном трактире, а с рассветом вновь двинуться в путь.
Ближайший трактир не произвел на них приятного впечатления, но здесь были отдельные комнаты и относительно чистые кровати, чего в данный момент усталым путникам было вполне достаточно. Оплатив небольшую комнату с двумя кроватями, они отправили посыльного купить чистую одежду, чтобы заменить свою, превратившуюся в грязные и окровавленные лохмотья.
Мальчишка оказался шустрым и проворным малым, и вскоре переодевшись в простые грубые, но чистые рубашки и штаны, они спустились на первый этаж и сели за стол, который был весь исцарапан, а на краю столешницы виднелось засохшее бурое пятно. Что-то подсказывало Вэйланду, что пятно это было не от опрокинутой снеди.
– Мне - овощного рагу с кроликом и розового андалионского вина, – заявил Генгрэд и, прикрыв глаза, откинулся на жалобно скрипнувшую спинку стула.
– Ну-ну, – улыбнувшись, произнес Вэйланд, вставая из-за стола, - розового андалионского, ага, всенепременно…