Тень Луны
Шрифт:
Именно с такими мыслями я и приступил к сегодняшнему дежурству.
– Саня, – позвал меня Иваныч. – Я отъеду. Что-то серьезное – сразу набирай меня.
Все разошлись со своими задачами, а я направляюсь в «дежурку». Вроде пока спокойно, но что-то непонятное скребло по душе. Надеюсь, без серьезных происшествий пройдет день, хотя такого в нашем деле – не бывает. Мы сами выбираем свой путь.
И дежурство, надо отдать должное моим внутренним просьбам, проходило более-менее нормально. Принял заявления по нескольким кражам, грабеж, драка, но «тяжеляка» (тяжких преступлений) не было. Хотя
* * * *
Он появился сразу после обеда. Худощавый, поджарый старик, или не старик, а мужик, повидавший жизнь – возраст его трудно определить, он напомнил мне моих университетских преподавателей. Очки и бородка придавали ему вид ученого-интеллектуала, накатавшего не одну научную работу, костюм был явно с прошлого столетия, а завершали портрет оранжевые башмаки, какие уж ни на ком не встретишь. Такой стиль я давно не видел. От визитера, зашедшего заявить о факте правонарушения, веяло тревогой, причем тревогой с уточнением…. Необычной.
Он окинул взглядом коридор отделения, словно еще раз врубаясь, куда он попал, убедился, что пришел по адресу, и, наконец, уставился в стеклянную будку «дежурки».
На меня.
Несколько месяцев работы в среде, где каждый день видишь человеческую беду в разных ее размерах. Да, беда и несчастье, как и ботинки, тоже имеют свой размер, величину боли, уровень горечи слез. Ты должен вникать, определять, сострадать, хотя по закаленным лицам старших оперов я понимал – они давно к любому размеру привыкли, и нечто незаурядное по тяжести и форме содеянного должно случиться, чтобы поменялись выражения этих самых лиц. Но одному навыку я уже обучился. Видя очередного заявителя, по его лицу я мог сосканировать, с каким размером он пришел.
Интеллигент был растерян и одновременно подавлен. Однако на «тяжеляк» не похоже. С таким не приходят, не тормозят разглядывать неказистый холл полицейского отделения, а звонят по телефону, дрожащим, сиплым или истеричным голосом сообщая о факте серьезной беды. Что у тебя, дидуля? Украли бумажник? Портфель? Телефон? По твоему виду будто лишили миллионного состояния. Хотя на владельца такого интеллигент явно не был похож.
– Позвольте обратиться, – донесся до меня взволнованный, с тоном откровения, голос.
– Слушаю вас, – спокойно отвечаю я.
Мужик откашливается, оглядывается по сторонам, будто разыскивая свидетелей заявления или происшедшего правонарушения, и никого не находит. За пять минут до его прихода было полно людей, а сейчас – пусто.
– Я должен вам сообщить…. – и он снова запнулся, подбирая слова. Глаза его испуганно и с надеждой смотрели на стража порядка, то есть, на меня. И я обязан был выполнить свой долг. Ручка уже приготовилась записывать.
То, что этот – особый случай, веяло за километр.
– Я должен сообщить, что готовится…. – и, глотая очередную запинку, интеллигент выдает.
– Готовится уничтожение Луны.
Я не выбежал на улицу и не стал подверяться, все ли в порядке с известным небесным телом, а маломальский опыт оперативника уже включил в мозгу
– Укажите точный адрес здания, если можно, – вежливо уточняю я.
– Товарищ младший лейтенант, – произнес интеллигент, – Я говорю не о здании. Я говорю о настоящей Луне.
И он пальцем показывает куда-то вверх.
Да-а…. О них я слышал от старших оперов, умудренных ровэдэшной жизнью. Хотя признаться, ничего фантастического в этих людях не было.
Психически больные. Они с определенной периодичностью попадают в поле внимания правоохранителей, привлекая к себе внимание вот таким вот образом. Требуют особого подхода, чтобы не вызвать в них лишней агрессивности, и задача оперативника – правильно среагировать, успокоить, нейтрализовать.
Но мужик вдруг изменился в лице. Паника и страх сменилась невероятной уверенностью. Он успокоился и снова пронзительно посмотрел мне в глаза. Это был твердый и спокойный взгляд человека, сообразившего, за кого его принимают. Легко, успокаивающе интеллигент усмехнулся и заявил, словно ударил по моим мыслям.
– Молодой человек, представьтесь, пожалуйста, – а, услышав мою фамилию и звание, продолжил убеждать.
– Я не сумасшедший. И естественному спутнику Земли угрожает реальная ликвидация. А триста восемьдесят четыре тысячи километров не такое большое расстояние, чтобы эта катастрофа не навредила человечеству. Уверяю вас как специалист с ученой степенью, что это совсем недалеко. Луну необходимо спасти.
Интеллигент говорил решительно и с уверенностью в известных ему фактах. Так заявляют о мировом открытии.
«Фантастическое событие приближается, и вам повезет его заметить…»
– Просьба принять заявление, – настаивает он.
Интеллигент не торопится уходить. Он встревожен и настойчив в своей тревоге. Собираюсь с мыслями. Что у меня по факту? Гражданин с заявлением о возможном правонарушении, и без справки о больном психическом состоянии. Мои действия по регламенту? М-да, пока опыта действительно не хватает.
– Подождите, пожалуйста, – вежливо предлагаю я ученому-заявителю присесть у стенки, и он покорно отправляется для ожидания своего вопроса. Вариант один, и я набираю номер мобильника.
– Иван Иваныч, разрешите обратиться….
Я излагаю шефу ситуацию и прошу совета. Если кто подумает, что Иваныча, оперативника с двадцатилетним стажем, реально удивить, тот просто не работал в органах.
– Уничтожение Луны?.... Так, слушай внимательно, – посмеявшись, отвечает в трубке шеф четким юридически формализованным языком. – Луна не является собственностью нашего государства и обеспечение ее безопасности не относится к компетенции министерства внутренних дел. Вежливо поблагодари гражданина и предложи обратиться… – Иваныч снова раскатисто захохотал в трубку, – … в ООН. Там ему помогут. – И с удовлетворенным вздохом добавил. – Спокойный день, раз ты ко мне с такой фигней звонишь. Всегда б так.