Тень на каменной скамейке
Шрифт:
Роланд в ужасе оборвал меня на полуслове:
– По-твоему, она разочаровалась во мне?
Я засмеялась и покачала головой:
– Нет. Если Каролина в ком-то и разочаровалась, так это в папе. Видимо, в тот вечер он сказал ей что-то такое…
Роланд снова не дал мне договорить:
– Я как раз об этом все время думаю! Что же папа сказал ей? Я несколько раз его спрашивал, но он не хочет отвечать.
Да, Роланд много размышлял о папиной роли в исчезновении Каролины, Главная вина, конечно, лежала на Свее. Если бы она не вышла из себя и не потребовала немедленно уволить Каролину, ничего
Но каплей, переполнившей чашу, стал все же разговор с папой. Именно после него Каролина заперлась в комнате и не захотела ни с кем говорить. Раньше она никогда так не поступала. Это было не в ее правилах.
И больше никто ее не видел. На следующее утро она исчезла.
Да что же сказал папа? Какое предложение он попросил Каролину обдумать?
А что, если она сбежала, чтобы не принимать решения? Кто знает?
Странно, но папа совершенно не волновался из-за исчезновения Каролины. Он воспринял его с необычайным спокойствием. И не похоже, чтобы его мучила совесть. Если бы он поступил несправедливо, ему было бы стыдно. Ни бессовестным, ни бессердечным он не был. Наоборот. Он испытывал адские муки, если подозревал, что кого-то обидел.
Но сейчас папа не подавал никаких признаков раскаяния. Поэтому ни Роланд, ни я не думали, что он сказал Каролине что-то оскорбительное.
Но кроме того, Каролина отличалась неукротимым нравом. Иногда достаточно было пустяка, чтобы она вспыхнула. А в тот день она наверняка сильно оскорбилась и расстроилась из-за ультиматума Свеи. Да уж, Свея дала Каролине понять, кто есть кто. И тогда папа попытался выступить посредником. Видимо, его задача с самого начала была невыполнимой. Папа сам запутался, и его неправильно поняли.
А может, Каролина не совладала с собой и взорвалась, а потом ей стало стыдно за свой поступок и она не смела смотреть папе в глаза?
Что-то не верится. Каролина не трусиха. И тогда папа не мог бы спокойно относиться к ее исчезновению.
Конечно, могло быть и так: узнав от папы, что приходится выбирать между ней и Свеей, Каролина была настолько возмущена и обижена, что предпочла оставить поле боя, а не защищаться. И все же! Если бы речь шла только о выборе, Каролина нашла бы лучшее решение, чем просто удрать. Как ни крути, все равно концы не сходятся. Просто загадка какая-то. Не зная всех обстоятельств, бесполезно пытаться ее отгадать.
Сейчас самое важное, что брат Каролины в городе. Вот бы не подумала! Мне все время казалось, что они с Каролиной держались друг за друга, что бы ни случилось. Они приехали сюда вместе, и я была уверена, что они вместе отсюда уехали.
Но Роланд придерживался другого мнения. «Зачем это? – сказал он. – Зачем ему бросать свою работу только из-за того, что она бросила свою? У него, кажется, есть друзья в городе. Я видел его с целой компанией парней. Не думаю, что он подстраивается под Каролину. Она бы так делать не стала, а в этом-то они наверняка похожи. Кстати, я тоже не стал бы на тебя равняться».
Я смотрела на Роланда. Какой он умный! Просто невероятно, как этот серьезный молодой человек мог быть таким дураком из-за Каролины. Он был сам на себя не похож. Я не решалась сказать ему это. К сожалению, Каролина не всегда побуждала его показывать себя с лучшей
Ведь сказал же он, что рядом с Каролиной чувствовал себя ничтожеством и именно потому, что ему не позволяли быть самим собой. Она поощряла в Роланде не самые лучшие качества, и этого я не могла ей простить.
Если бы Роланд был самим собой, каким он был сейчас, он бы не чувствовал себя ничтожеством рядом с ней.
Но мы говорили о брате Каролины. Роланд заметил, что из всего происшедшего самое важное, что теперь у нас появилась возможность с помощью брата узнать, где сейчас Каролина. Ведь брат наверняка об этом знает.
Если бы, встретив его на улице, Роланд предполагал, что перед ним брат Каролины, он бы сразу же подошел к нему и спросил. Но Роланд подумал, что это призрак, или двойник, или просто галлюцинация. В последнее время он часто видел Каролину то здесь, то там; каждый раз у него начинало бешено биться сердце, но потом оказывалось, что это только обман зрения. Поэтому он просто стоял как истукан, уставившись на незнакомца, не веря своим глазам.
Но ведь еще не все потеряно!
Итак, теперь нам нужно быть внимательными и смотреть в оба; мы должны найти брата Каролины, пока он еще в городе. Приближается лето, а там… «Если бы мы знали, где он работает! Искать было бы намного легче». Роланд вопросительно посмотрел на меня, но я понятия не имела, где работает брат Каролины. Нелегко угадать, где может работать парень, танцующий под фонарем в метель и жонглирующий апельсинами. Моего воображения на это не хватало.
Но, разумеется, он должен на что-то жить! Роланд прав, брат Каролины должен где-то работать. Но как это узнать? Может быть, через Густава? Они друзья. Хотя Густава найти не легче, ведь я понятия не имею, где он живет. В городе я его почти никогда не встречала. Единственный раз столкнулась с ним, и тогда он был с братом Каролины.
Видимо, пути наши не пересекаются.
Но стояла весна, все старались как можно больше времени проводить на улице, светило солнце, распускались листья. И у меня был велосипед! Я могла сколько угодно ездить по городу. И надеяться на счастливый случай.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Шли дни.
Приближались летние каникулы. До конца полугодия оставалось две-три недели, и мама завела с папой разговор о том, где мы проведем лето.
Пора принимать решение!
Может быть, поедем куда-нибудь? Или все лето проживем в деревне? Мама хотела знать – ей нужно продумать, что взять из одежды, и все остальное. Но папа не хотел ничего решать, он отвечал уклончиво, считая, что торопиться некуда.
Так повторялось каждый год. У мамы с папой были совершенно разные взгляды на летний отдых. Причина в том, что каждый воспринимал лето по-своему. Мама ждала его всю зиму. Наконец жизнь станет светлее и легче! Наконец все будет по-другому!
Но для папы времена года ничем не отличались друг от друга. Он будто и не замечал наступления лета. Нет, конечно, по маме, по ее настроению он что-то чувствовал, но не более того.