Тень нестабильности

Назаренко Анна Алексеевна

Повинуясь безотчетному инстинкту, Лика покрепче прижала колени к животу.

"Скоро все закончится. Скоро все закончится. Скоро все закончится", - повторяла она себе, часто дыша. Потрепанный транспортник трясло так, будто он сейчас развалится, и этому мучению не было конца и края.

Наемница смутно припоминала, что чувствовала себя более-менее нормально до того, как контрабандист, с которым она договорилась насчет побега, велел ей запереться в тайнике на нижней палубе.

Пол здесь не мыли, наверное, несколько лет; в затхлом воздухе стояла густая

вонь. Не самые комфортабельные условия, конечно, но терпимые. А потом началась тряска, и Лика грешным делом подумала, что лучше бы осталась на Рутане.

Нисколько не заботясь по поводу гигиены, девушка вцепилась зубами в грязную подстилку, приглушенно хныча. Это было просто невыносимо. Сколько уже продолжается этот клятый полет?!

"Малыш, ты только держись там, ладно? Ты же у меня сильная девочка. Вся в маму. Держись", - она прижала ладонь к животу, с трудом сдерживая крик.

"Все будет хорошо. Все будет хорошо".

Шаттл в очередной раз тряхнуло и... все стихло. По крайней мере, девушку перестало швырять вверх-вниз и из стороны в сторону.

Резкие спазмы чуть ослабели, и Лика наконец-то смогла худо-бедно выровнять дыхание. Воздуха по-прежнему не хватало, да и мутило наемницу, как после хорошей попойки, но боль понемногу переходила в категорию "терпимая".

Девушка перевернулась на спину. Возможность сделать полноценный вздох - так, чтобы воздух не выбило из легких в ту же секунду - показалась ей величайшим блаженством.

"Как-то я беглого раба ловила, которого потом в такой же тайник запихнули и газом усыпили, чтобы шумел поменьше... а что, если этот мужичок в доле с работорговцами? Вот так проснусь я на невольничьем рынке и с ошейником... и продадут меня в какой-нибудь... гарем! Я ничего, может, и купят... да, гарем - не такой уж и плохой вариант..."

Лика практически не соображала, что за бред слабо бормочет себе под нос. Измученный организм все-таки брал свое, и она постепенно проваливалась в нездоровый сон.

* * *

– Эй!

Лика простонала сквозь зубы ругательство на хаттском и попыталась отпихнуть руку, бесцеремонно трясущую ее за плечо.

– Мамзель, просыпайся давай! Мы на месте.

С трудом продрав глаза, наемница уставилась на пилота полуосмысленным взглядом.

– Приехали?
– эхом повторила она и потрясла головой в тщетной попытке собрать раздваивающуюся перед глазами картинку в одну.
– Ага. Я сейчас...

Контрабандист пренебрежительно фыркнул и сунул ей в руки рюкзак:

– Давай, чудо зеленое, шевелись. Здесь, конечно, патрули обычно не шастают, но кто ж их, импов, знает...

Пошатываясь от слабости и хватаясь за стены, чтобы удержать равновесие, Лика осторожно поднялась на ноги. Низкий потолок трюма не позволял выпрямиться в полный рост, так что до люка пришлось добираться, согнувшись в три погибели.

Выбравшись на палубу, наемница долго не могла надышаться: прохладный, пропахший всевозможной химией и ржавым железом воздух показался ей просто божественным после зловонной затхлости тайника.

Дурнота понемногу отступала,

а голова прояснялась, так что по трапу Лика спустилась практически твердым шагом.

Пилот, вытащивший ее с Рутана сидел на поваленном бревне и курил. Его руки дрожали - то ли от пережитого стресса, то ли по какой другой причине.

– Ну, выбралась?
– почти дружелюбно осведомился он, глядя на девушку из-под кустистых бровей.
– Молодца. Добро пожаловать на Синали, в ближайший город тебе по вон той тропинке, и надеюсь, дикие звери не сожрут тебя, такую молодую и красивую.

– Значит, не проводишь?
– криво ухмыльнулась Лика, усаживаясь рядом.

– Не-а. Отдохну немного, и обратно. У меня еще один рейс на ночь запланирован. Впрочем, - он окинул собеседницу оценивающим взглядом, - предложишь оплату натурой - может, и договоримся. Я и кантину, кстати, хорошую знаю...

– Извини, после сегодняшней встряски я фригидна часов эдак на двадцать четыре. По той тропинке, говоришь?

Девушка с сомнением посмотрела на петляющую между деревьев дорожку.

"Натоптанная, судя по виду. Уже неплохо".

– Угу. Там трасса через несколько километров по прямой, не заблудишься.

– Разберусь.

Наемница запрокинула голову и с наслаждением втянула лесной воздух. Сухой и теплый, совсем не такой, как на Рутане. Но тоже пахнет великолепно.

"Остаться на Синали, что ли? Природа здесь - прелесть просто", - мечтательно думала она, разглядывая безоблачное небо над головой. Тихо шелестели деревья; лицо обдувал приятный ветерок. Какие-то пушистые цветы ткнулись в ладонь, стоило Лике неосторожно пошевелиться.

– Подскажи мне лучше, у кого здесь можно прикупить пушку и как его найти, - девушка вытащила из кармана кредитный чип и, не глядя, бросила его контрабандисту.

– Вопросец на монетку покрупнее, вообще-то, - он хмуро посмотрел на кредитку и, поморщившись, спрятал ее в поясную сумку.
– Понимаешь, после того, как Найриса - слышала ведь о Найрисе?
– грохнули, такой чес начался... импы давно уже так не зверствовали. Народец попрятался, боится лишний раз нос из норы высунуть. Впрочем, есть один тип: держит забегаловку в довольно неприятном райончике и всякой мелочевкой из-под полы приторговывает. Торгует со всеми, кто готов нести ему бабло или товар, но годные вещицы у него все равно редко бывают.

– Давай адрес, - фыркнула наемница, отгоняя от лица какое-то насекомое.
– Я не привередливая.

"Главное, чтобы не привередничал торгаш. E-11 - штука приметная, не все хотят с такими связываться".

Лика не знала, на кой черт забрала с собой штурмовую винтовку: вполне ведь могла бросить на Рутане и не мучиться теперь вопросом, куда деть бесполезную в мирной жизни ешку. Выбросить не позволяла глупая сентиментальность (все существо наемницы протестовало против такого обращения с хорошим и надежным оружием) и меркантильность: денег оставалось всего ничего, а ведь ей еще жить на что-то надо. Так что сбыт оружия и брони значился в плане действий "пунктом номер один".