Тень правителей

Воликов Роман Владимирович

– Подписи настоящие? – спросил Мишка.

– Поддельные, – сказала Лариса. – Но их делал такой мастер, экспертиза полгода будет разбираться.

– А операционистка в банке, с которой Катя спит?

– Вася учёл подобные нюансы, мой милый Чехов. Деньги из бюджета поступят совсем не в тот банк, о котором думает Катюша. Она этого не предусмотрела, как любая шлюха, она – тупенькая.

– Вася же, наверняка, сам повезёт платежки, – сказал Мишка.

– Он не успеет, – мягко сказала Лариса и села к Мишке на колени. – Его арестуют в то утро, когда в банк поступят

деньги из бюджета. У нас будет достаточно времени отвезти документы в банк, убедиться в исполнении платежей и уехать в аэропорт. Об этом позаботится мой последний любовник – крупный чин в полиции.

– Я думал, что это я – последний, – сказал Мишка.

– Ты единственный и неповторимый, – Лариса поцеловала его.

– Мне нужно побыть одному, – сказал Мишка.

– Разумеется. Я позову тебя к обеду.

Мишка сидел в своей комнате и смотрел на осенний пейзаж за окном. На плитке чайник недовольно пыхтел, превращая воду в пар.

«Господи, куда меня несёт?!» – Мишкина семья не была религиозной, да и в команде бога поминали редко и вечно не по делу. Холодный страх постепенно овладевал им, низ живота неприятно заныл. «Помоги мне!» – впервые в жизни Мишка с трепетом посмотрел ввысь.

«Надо отвлечься, – подумал Мишка и включил компьютер. – Давно футбол не смотрел».

Раздался скайповский вызов, Мишка нажал кнопку и весь экран заполнила Дашина улыбка.

– Куда пропал, Чехов?

– Заработался, – сказал Мишка. – Тут ещё интернет барахлил.

– А я по русской речи соскучилась, – сказала Даша. – Тут всё английский да французский, вообще поговорить не с кем.

– Французский язык красивый, – сказал Мишка. – Мне нравится. Я когда-нибудь выучу.

– Как в Москве погода? У нас в горах уже снег выпал, красиво, скоро рождество, все такие веселые.

– У нас дождливо и слякотно, – сказал Мишка. – Унылая пора…

– Очей очарованье, – продолжила Даша. – А я на Новый Год не приеду.

– Почему?

– Чего-то не получается. Да и родители ко мне в середине января собираются. Так что не знаю, когда увидимся.

– Жалко, – сказал Мишка. – Я так тебя жду.

– Не грусти, – сказала Даша и отключилась.

Мишка вернулся на кухню.

– Как раз к обеду, – сказала Лариса. – Предлагаю открыть бутылочку «Шабли».

– Есть условие, – сказал Мишка.

– Любой каприз… – сказала Лариса.

– Я женюсь на твоей дочери.

– Сильно, – сказала Лариса. – Не ожидала. Ты превращается в монстра прямо на глазах, мой милый Чехов.

– Причём сначала я женюсь на Даше, а потом происходит вся эта операция с этими дебильными миллионами. И меня совершенно не ебёт, заодно ты, сука, с мужем или порознь, и снимают нас сейчас на видео или нет. Ты поняла меня, моя замечательная будущая тёща?

– Поняла, – сказала Лариса. – С камерами я тебя разыграла. Но я поняла. Жди в своей комнате, я позову, когда понадобишься.

Был тихий вечер, Мишка жёг костер возле шашлычницы, когда раздались звуки подъезжающего автомобиля. Василий Константинович сел в кресло, сделанное из пня, и затянулся сигаретой.

– Курить ещё не начал?

– Бог

миловал, – сказал Мишка.

– Ну что, парень, достали тебя мои бабы?

– Не без того, – сказал Мишка.

– Если когда-нибудь женишься, держи жену в «ежовых рукавицах». Я вот свою не сумел.

– Сочувствую, – сказал Мишка.

– Если я правильно понял, ты попросил руки моей дочери. А Даша об этом знает?

– Вы же несколько дней назад собирались меня женить, не спрашивая мнения невесты. В чём разница?

– Разница в том, – сказал Василий Константинович, – что это моя дочь. И я воспитал её таким образом, чтобы всегда выбирала она, а не за неё выбирал кто-то. Никто, включая меня и её маму, не имеют права выбирать за неё. Понятно излагаю?

– А если я действительно вашу дочь люблю?

– Любить не вредно, вредно – не любить. Вопрос заключается в другом. Зачем моей дочери муж, который обосрался при первом же серьёзном жизненном испытании. Даже не при испытании, а только при болтовне о нём. Какая из него, на хер, каменная стена, за которой она сможет спрятаться? Фуфло получается, а не жених.

– Ваша жена собирается вас посадить, – сказал Мишка.

– Знаю, – сказал Василий Константинович. – Я стреляный воробей, я давно заметил, как Лариса и Кэтрин спелись. Одна шлюха, вторая блядь, видно, совсем в мужиках разочаровались. Тот полицейский чин, на которого рассчитывает Лариса, сдал её мне со всеми потрохами за весьма скромное вознаграждение.

– И кто же в результате сядет? – сказал Мишка.

– Обе, – сказал Василий Константинович. – Одна поедет к мужу, который её явно заждался. Моя же супруга случайно отравится супом в местах заключения. Не гуманно, согласен. В средние века ненужную жену отправляли в монастырь до конца дней своих. Спорно, насколько это было гуманно.

– Жестоко, – сказал Мишка. – Убить Дашину маму. Это из-за денег или это месть?

– Месть актуальна только в литературных произведениях, – сказал Василий Константинович. – А деньги это лишь инструмент для того, чтобы максимально полно соответствовать своему естеству. Лучшие розы вырастают на самых вонючих фекалиях. Ни у меня, ни у моей жены шансов стать нормальными людьми уже нет. А вот у Даши есть. И ради этого я буду лопатить говно столько, сколько надо. Поэтому в твоём предложении я тебе отказываю. Пока, во всяком случае. Что касается участия в схеме, даю время подумать до утра. Выбирай свою дорогу сам. И сам решай: идти тебе по жизни, гордо вздёрнув подбородок, или ползти на животе.

Рано утром пришла эсэмэска: «Не верь ни одному их слову. К». Мишка стёр эсэмэску, поворочался и задремал. Через полчаса раздался телефонный звонок.

– Сынок, – у отца был тревожный голос. – Ты можешь отпроситься с работы?

– Что случилось, папа? – сказал Мишка.

– Маму на «скорой» отвезли в больницу. Инсульт.

– Сейчас примчусь, – сказал Мишка.

Вдвоем с отцом они сидели в кабинете главного врача, тот хмуро полистал историю болезни и произнёс речь, переполненную медицинскими терминами, из которой они ничего не поняли.