Тень принца
Шрифт:
— А, вот красавчик, который хочет переспать у нас! — сказал один из них, громко рыгнув. Руку он держал на дубинке. — Или, может, он хочет помочь нам покарать какого-нибудь преступника?
— Вы ошибаетесь, у меня есть дела поинтереснее, нежели орудовать с вами дубинками, — презрительно ответил ученый. — Покажите мне архивы, я действую от имени мандарина Тана.
Покраснев от стыда, тюремщики поднялись и приветствовали новоприбывшего.
— Извините моего товарища! — попытался сгладить ситуацию второй
С глубокими поклонами он сопроводил ученого Диня в зал архивов и, ступая на цыпочках, удалился.
Сильный запах мочи заставлял думать, что тюремщики, прячась за книжными полками, справляют здесь нужду. Что еще хуже, он учуял еще и мускусный запах, о происхождении которого предпочел даже не задумываться. Обернув руку тонким платком, Динь выбрал том, на котором неграмотная рука накарябала: «Архивы. Приговоры, вынесенные его высочеством принцем Буи».
Склонившись, чтобы разобрать каракули, он присвистнул.
Страницы содержали имена узников, описание их преступлений и назначенное наказание. Рисовое Зерно и Черная Чесотка не фигурировали среди заключенных, которым был вынесен приговор, и неслучайно: едва будучи арестованными, они сразу же имели счастье (или несчастье) быть выпущенными на свободу. Зато список был длинен:
— Небесный Хряк, кража колбаски. Надрезание ладони;
— Госпожа Сандал, растрата. Клеймить раскаленным железом тыльную сторону ладони;
— Госпожа Ласточка, неуважение к офицеру. Вырезать имя офицера на спине;
— Толстая Тыква, демонстрация интимных частей тела. Надеть кольцо на провинившуюся часть тела…
Преступления были различными, но кара всегда предусматривала нанесение какой-либо отметины на кожу.
Спрашивать принца Буи об этих наказаниях, не предусмотренных официальным кодексом наказаний, означало бы совершить ужасный промах. За это и самого могли прижечь или покарать как-нибудь иначе. Лучше расспросить безобидную мелкую сошку. Сощурив глаза в скупом свете масляной лампы, ученый Динь разобрал под печатью принца Буи несколько букв, начертанных твердой рукой:
Под наблюдением доктора Головастика, тюремного врага.
Дом тюремного врача господина Головастика, казалось, был возведен одновременно с дворцом принца. Их разделяла только узкая улочка, но жилища принца и его подданного незначительно отличались друг от друга. Несомненно, в этом доме обитал дух суровый, занятый важными трудами, — так, по крайней мере, казалось ученому Диню: столбы, поддерживающие навес, не были разрисованы, а приветливые фонари никогда не раскачивались над входом.
Напрасно ученый Динь искал слугу, к которому можно было обратиться, и когда он вошел в квадратную комнату, выходившую во двор, ему пришлось
Маленький человек с круглым и темным, как железный котелок, лбом, суетился за алтарем, заставленным благовониями. Из-за круглой головы и вьющихся волос он казался пришельцем из далекой страны, а кожа его была такого темного цвета, что казалась почти серой.
— Сожалею, что прервал ваши занятия, — начал ученый Динь.
— Избавьте меня от извинений, — заворчал доктор Головастик. — Я видел вас на банкете у принца Буи и знаю, что вы — один из почетных гостей. Мой долг — как верноподданного принца — помогать вам. Чем вы страдаете?
Ученый Динь удивленно поднял брови, ошеломленный резкостью тюремного врача. Постоянно общаясь с разбойниками, он и сам перенял нечто отталкивающее.
— Я — ученый Динь, и пришел сюда не за врачебной консультацией, а по делу, связанному с расследованием убийств заключенных. Будучи тюремным врачом, вы, наверно, их пользовали, тем более, что один из них был весьма некрепкого здоровья. Впрочем, я считаю, что помогать узникам в страданиях — священная обязанность.
Господин Головастик издал презрительный смешок, его бледные, под цвет кожи глаза блестели, как две грязные лужицы.
— Я лечу не все болезни, мой дорогой господин. У заключенных бывают такие болезни, что и вылечить невозможно.
— По крайней мере, — сказал ученый Динь натянуто, — вы перевязываете раны узников?
Воцарилось молчание, во время которого господин Головастик обошел свой рабочий стол и дерзко обратился к ученому, возвышавшемуся над ним на целую голову:
— О каких ранах вы говорите?
— В тюремных архивах упоминается о том, что принц Буи часто назначает наказания, предусматривающие нанесение отметин на кожу. Можете вы объяснить это? И какова в этом случае ваша роль как тюремного врача?
— Принц Буи волен выносить любые приговоры. Он не отчитывается ни перед вами, ни передо мной. Я присутствую, чтобы тюремщики не выходили за рамки назначенного наказания, а иногда помогаю облегчить боль приговоренных.
— Цель наказаний не в том, чтобы мучить заключенных, но чтобы нанести вечное клеймо, — заметил ученый, внимательно глядя на доктора Головастика.
Но так как тот явно уклонялся от дальнейших разъяснений, ученый Динь заметил:
— Мандарин Тан полагает, что два недавних убийства связаны со смертью принца Хунга. Вы тогда уже были врачом?
Глаза маленького человечка, бледные и неуловимые, устремились куда-то далеко.
— Действительно, евнух Сю нашел тело молодого человека в зверинце. Он сразу же позвал меня осмотреть его.
Чувствуя, что врач о чем-то умалчивает, ученый Динь настаивал:
— Не забывайте, что расследование поручено нам самим принцем Буи…