Тень принца
Шрифт:
— Если так будет продолжаться, — сказал мандарин Тан, — мой желудок вывернется наизнанку. Ты уверен, что для визита к господину Дэй нужно было брать паланкин?
— А ты предпочел бы идти пешком и дать ему повод для насмешек над нами? — строго возразил мандарин Кьен, одетый в расшитое яростными грифонами одеяние тунику. — В такой дождь пришлось бы заворачивать ноги в листья латании, а иначе мы бы выглядели как грязные пугала.
Как глупо было соглашаться сопровождать министра Кьена, решившего нанести визит господину Дэй! — решил про себя мандарин Тан, слегка поворачивая голову из стороны в
— Мне тесно в этом закрытом паланкине, — сказал он. — Воздуха мало, колени прижаты к подбородку, а локти к бокам. Неужели мандарины должны быть не только миниатюрными, но и гибкими?
Мандарин Кьен сидел неподвижно, с бледным лицом, скрытым кистями головного убора.
— Все зависит от того, как посмотреть. Перестань волноваться, и все будет хорошо.
Паланкин внезапно дернулся, и шелковые кисти лихорадочно заколыхались в воздухе.
— Если тебя не обеспокоит, я предпочел бы отдернуть занавески.
Мандарин Тан, уже совсем зеленый, схватился за тяжелую парчу и отдернул ее. Когда в паланкин ворвался свежий воздух, он стал жадно дышать, как умирающая рыба. Его друг смотрел на него с жалостью.
— Если бы мне пришлось придумывать казнь для тебя, то думаю, лучше всего было бы поместить тебя в небольшой бассейн, полный воды, оставив между крышкой и водой крошечное расстояние, так чтобы нельзя было ни лежать на воде, ни плыть.
— Твоя должность Исполнителя Справедливости порождает весьма странные, темные желания. Нужно быть довольно жестоким, чтобы придумывать наказания.
И только завидев неподвижную линию гор на горизонте, мандарин Тан успокоился и стал созерцать опустошения, причиненные непрерывными дождями, шедшими все последние дни: особняк Дэй находился недалеко от города, но потребовалось бесконечное время, чтобы преодолеть это расстояние, потому что дороги были разбиты и превратились в настоящее болото, в котором ничего не стоило увязнуть. Доски, положенные в особенно тонких местах, помогали преодолеть коварную и топкую лужу, на дне которой виднелось множество башмаков.
В конце дороги уже виднелся дом господина, возвышавшийся на равнине подобно гигантскому зубу. Неподалеку массивные старинные запруды принимали в себя воду с небес, спасая пока эту часть местности от наводнения.
— Ну вот мы и прибыли, — сказал мандарин Тан с облегчением. — Может быть, он нам предложит горячий чай с арбузными семечками.
Мандарин Кьен сурово посмотрел на него.
— Господин Дэй — наш узник, Тан. Он находится под домашним арестом, за ним присматривают десятка два стражников, которые его отведут в столицу, когда настанет время распрощаться с головой.
Носильщики, счастливые, что цель уже близка, неслись изо всех сил и быстро доставили их к главному входу, украшенному каменными львами, рядом с которыми прятались под мокрыми зонтами стражники. Они поклонами поприветствовали прибывших, опустив глаза в знак уважения. Когда паланкин вносили в просторные ворота, украшенные резными изображениями в варварском, как ни странно, вкусе — они изображали борьбу каких-то
— Это запах болот, окружающих поместье. Злые языки говорят, что господин Дэй бросал туда крестьян, отказавшихся присоединиться к нему.
К счастью, носильщики уже стремительно удалялись от зловонного места, и вскоре они остановились перед большим домом, стены которого от сырости покрылись унылым лишайником. Радуясь, что наконец избавились от мандаринов, носильщики укрылись от дождя под навесом. Подбежали взволнованные стражники с огромными зонтами и препроводили знатных гостей в дом, поражающий своими размерами.
Главный надсмотрщик поклонился, соединив руки.
— Господа, добро пожаловать. Узник содержится в восточном крыле. Если вы последуете за мной…
— Были ли у него контакты с внешним миром с того момента, как его приговорили к домашнему аресту? — спросил мандарин Кьен.
— Конечно нет, господин. Мы строго следили, чтобы никто даже близко не приближался.
— Никаких монахов? Нищие не приходили?
— Единственные, кому позволено контактировать с узником, это прислуга из дома принца Буи, и я всех знаю лично.
Стражник говорил уверенно, а гордая осанка свидетельствовала о непреклонности воина. Успокоенный, мандарин Кьен повернулся к другу.
— С этими хитрыми крестьянами никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Они изобретательны и пронырливы. Если бы им удалось устроить побег господину Дэй, все пришлось бы начинать заново.
В сопровождении стражника с факелом в руках, они шли по залам с такими высокими потолками, что, казалось, под ними смутными волнами плавала тьма. На черном дереве колонн мандарин Тан, прищурив глаза, смог различить фигуры раздираемых летающими демонами людей. Свет факела выхватывал из тьмы то страшную маску, подвешенную на столбе, то ширму с размытыми от сырости красками.
В конце коридора, продуваемого сквозняками, сверкал дрожащий огонек… Когда они вошли в комнату, охраняемую четырьмя стражниками, мандарин Тан увидел дремлющего в кресле маленького человечка, одетого в черную одежду из парчи. И это тот самый господин, который так напугал власти? — подумал он с удивлением.
Вдруг человек открыл глаза, и мандарин понял, почему принц Буи хочет отрубить ему голову. Из глубины запавших глаз сияли зрачки — они ничего не выражали и казались почти мертвыми. Череп обтягивала прозрачная кожа, испещренная синими прожилками, прозрачная на скулах и голубоватая на висках. Узнав мандарина Кьена, человек улыбнулся, не обнаруживая ни радости, ни иронии, механически растянув черные губы над зубами цвета слоновой кости.