Тень стрекозы
Шрифт:
— Как же вы тогда намерены что-то у него выяснить?
— Я намерена с ним сама поговорить. А что? Вернем человеку куртку и пообщаемся.
— Слушайте, у вас вообще-то с головой все нормально?
— Полный порядок, если не считать весеннего обострения, — ответила я и засмеялась.
Однако Алексей Дмитриевич мою шутку не принял:
— Тогда вам по весне лечиться надо, а не расследованиями заниматься.
— Хорошо, — вздохнула я. — Напишу заявление. Возможно даже, ваши коллеги что-то из Талызина вытрясут. Только вряд ли они полученными
— И что же у вас вырисовывается? — хмуро спросил он.
— Скажите лучше, вы о Юрии, который разыскивал Петрова, что-нибудь узнали?
— Узнал, — буркнул он, глядя на меня без приязни. — В гостинице «Заря» в тот период не проживал ни один мужчина с таким именем. Более того, не было похожего человека и в других гостиницах.
— То есть парень врал? Занятно. Есть три трупа здесь и один в Питере. Петров и Прибытков приехали в город не так давно. И тот, и другой люди одинокие. У дальнобойщика была семья, но обзавелся он ею уже здесь. Чем занимались ранее, не совсем ясно. Обоим были сделаны пластические операции — один был ранен, второй попал в аварию.
— Откуда вы знаете о втором?
— Беседовала сегодня со вдовой.
Ковалев поморщился. Как видно, мысль о том, что я болтаюсь по городу без его чуткого руководства, ему не понравилась.
— Я вам звонила, вы не откликнулись, так что нечего злиться, — напомнила я. — Теперь дальше: оба мужчины высокие, темноволосые, светлоглазые. И даже немного похожи внешне. Цвет глаз и волос, в принципе, можно изменить, но крашеные волосы у мужчин привлекают внимание, как и линзы.
— Понимаю, куда вы клоните.
— Хорошо, что понимаете. Вот вам и ответ, почему этими убийствами занялась ФСБ. Они наверняка обратили внимание на все эти странности и сделали выводы.
— Какие выводы? Кто-то охотится за высокими брюнетами, перенесшими пластическую операцию? А при чем здесь Светлана? У нее что, тоже была пластическая операция?
— Думаете, почему мы так похожи?
— О господи. Но ведь пол она не меняла? Так какое она может иметь отношение к высоким брюнетам?
— Пока не знаю, — улыбнулась я. — С удовольствием выслушаю вашу версию.
— Нет у меня версий. Зато есть беспокойство. За вас. Я не знаю, что заставило нашего маньяка выбрать в жертвы именно этих людей. Может, он ненавидел пластических хирургов.
— Тогда животы вспарывать стоило им.
— Светлана Сергеевна, а вы от меня ничего не скрываете? — посуровел мой участковый.
— Помилуйте, как можно! Ну, что? Вам тоже стало интересно?
— Значит, брюнеты, перенесшие пластическую операцию… — пробормотал он. — И Светлана имела к этому какое-то отношение. Оттого псих и разделался с ней.
— Вот именно. Она подошла слишком близко к чьей-то тайне. Один человек, говоря о ней, высказал предположение, что она заигралась.
— Как это понимать? — поднял брови Алексей Дмитриевич.
— Видите ли, она постоянно играла какие-то роли. Придумывала себе
— Как это связать с убийствами?
— Вся чертовщина с черной магией и прочим завела ее слишком далеко. И где-то там ее дорога нечаянно пересеклась с настоящим злом.
— Помилуйте, вы же не собираетесь всерьез заниматься всей этой… Или собираетесь? — спросил он, помедлив и в совершеннейшей тоске глядя на меня. Я в ответ только пожала плечами, радостно улыбаясь, точно спрашивая: «А что мне еще остается делать?» — Тогда разумнее сосредоточиться на убийствах мужчин, чем тратить время на ерунду вокруг вашей подруги. Тем более что здесь действительно что-то вырисовывается.
— А если я вам скажу другое: то, что вы называете чертовщиной, может быть не лишено смысла?
— Лично я никакого смысла в этом не вижу, — сердито ответил он.
Его раздражал наш разговор. Он, должно быть, решил, что я просто его поддразниваю, хотя на самом деле я была далека от этого.
— Давайте прокатимся в квартиру Светланы, — миролюбиво предложила я.
— Зачем?
— Хочу кое-что уточнить.
— Что ж, поехали.
И мы покинули бар. Расплачивался на сей раз Ковалев, решив быть джентльменом. Я не стала возражать, памятуя о том, что теперь экономлю.
До квартиры Светланы доехали без происшествий. Ковалев, как я утром, наблюдал, не пристроился ли кто за нами, потом расслабился, не обнаружив «хвоста». Мы вошли в квартиру, и участковый непроизвольно поежился. Жилище ему явно не нравилось. Как, впрочем, и мне. Я прошла и села на диван, на что Алексей Дмитриевич взглянул с недоумением — вряд ли он собирался оставаться здесь более чем на несколько минут. И то, что я устроилась с удобствами, ему еще сильнее не понравилось.
— За несколько дней до гибели Прибыткова им тоже интересовался старый приятель, — сказала я.
Ковалев кивнул.
— И тоже показывал фотографию? Ясно, что этих людей убили не случайно. Их искали.
— Как думаете, они ждали, что их будут искать? И по этой причине сделали пластические операции? — продолжила я.
Алексей Дмитриевич нахмурился и теперь смотрел настороженно.
— Довольно глупо, изменив лицо, рассказывать о пластической операции всем, кто готов слушать, — медленно произнес он.
— Согласна. А если их, к примеру, спутали с другим человеком?
Он долго молчал, прошелся по комнате, разглядывая пол. Повернулся ко мне и заговорил:
— Что ж, эта версия мне нравится больше. Сначала погиб один мужчина, потом второй, причем времени прошло немного. Выходит, Светлана что-то знала об этом человеке?
— О том, кого ищут, или об убийце? — быстро спросила я.
— Оба варианта вполне приемлемы, — пожал Ковалев плечами. — Светлана Сергеевна, я уверен, в ФСБ не дураки работают. Может, предоставим во всем разобраться им?