Тень угасшего пламени
Шрифт:
Женщина, как и было обещано, снабдила его одеждой мужа и накормила, стараясь не смотреть ему в лицо, а затем указала на небольшой сарай, стоявший невдалеке от дома.
– Я постелю тебе там, незнакомец. Эту ночь отдохни, а завтра уходи. Пожалуйста, - с этими словами она повернулась и скрылась в дальней комнате.
И вот теперь Ворон лежал на мягкой соломе и ждал, пока ночь полновластно вступит в свои права. Он пролежал так несколько часов, а затем легко поднялся, уже не чувствуя никакого дискомфорта в теле, и, аккуратно открыв дверь, вышел на ночной воздух. Звезды холодно взирали на маленькую пылинку, фигурку, растворяющуюся в великой ночи.
Ворон сделал очень глубокий вдох и такой же выдох, закрыл глаза, расставил широко ноги и начал делать то, о чем инстинктивно догадывался, хоть пелена забвения и скрывала
Чужая память поддавалась легче, чем своя собственная, и Ворон без труда начал различать связные картины. Он видел двух людей, идущих по лесу. Смеркалось, однако, освещение было эфемерным, происходящее смазывалось, четкими оставались лишь две фигуры. Одна была высоким статным мужчиной с густой рыжей бородой, другая же принадлежала мужчине постарше, который, впрочем, был все еще в очень хорошей форме, и лишь седеющие виски выдавали его уже немалый возраст. Ворон видел, как наклонился рыжебородый, отыскав, видимо, след зверя, или еще что-то. Он видел, как седеющий, воровато оглянувшись по сторонам, вытащил из-за пазухи охотничий нож. А затем Ворон увидел мертвое тело, падающее с откоса, мертвое тело, бывшее еще недавно живым Вультаром. Убийца спустился за ним, снял всю одежду и сжег ее тут же в пламени костра. За тело он не боялся, дикие звери обглодают его уже к утру.
Дальше шла сплошная чернота, которую оставляет лишь смерть. Ворон тяжело выдохнул и открыл глаза. Ночной ветерок ласково трепал его белые волосы, но мужчина не ощущал его прохладных ласок. Все его тело ныло и стонало, голова раскалывалась, выражая протест использованию магии. Ноги подкосились, и мужчина тяжело рухнул на землю, скривившись от нестерпимой боли. Но где-то позади нее теплилось в его мозгу маленькое удовлетворение от того, что кое-что он все же узнал, в том числе кое-что о себе самом.
Глава третья
В то время как где-то в западной части одного из двух крупных материков вероломный товарищ совершает свое злодеяние, в пустыне, занимающей большую часть другого материка, стоит чудовищная жара. Испепеляющее солнце догорает на горизонте, еще несколько часов, и должна наступить благодатная ночь, которая принесет хоть немого облегчения. Путник медленно переставляет измученные ноги, оставляя цепь неглубоких следов, которые тут же смазывает песок. Песок и ветер. Ветер и песок. Во рту уже давно все окаменело, воспаленные глаза отказываются вращаться в глазницах, а иссушенный человек все идет и идет, медленно и неуклюже переставляя ноги. Скоро, совсем скоро должен быть колодец. Уже целые сутки не было у путника во рту ничего и отдаленно напоминающего жидкость, но он точно знает, до колодца осталось совсем немного. А там уже и до Южного тракта рукой подать. Лишь бы до колодца дотянуть. Проклятое солнце никак не хочет уползать за линию горизонта, использует каждое мгновение, чтобы выжечь и уничтожить непрошеного нарушителя сна песков. Ноги подламываются, и мужчина беспомощно падает, глупо хватаясь руками за воздух. Он пытается ползти, но сил уже нет ни на что. Воспаленные глаза закатываются, последнее слабое дыхание вырывается из иссушенной глотки, и тело замирает, чуть-чуть не дотянув до благодатного источника.
Ужасное солнце, наконец, исчезает за горизонтом, желтая пустыня вокруг теряет краски и четкие очертания, а ветер все так же продолжает носить туда-сюда сухой песок.
...Пить. Он страшно хотел пить. Глаза открывались с трудом, как старые заржавевшие ворота. Он пошевелил рукой, затем ногой. И все же, как хочется пить. На фоне этого желания все отходило на второй план, даже то, что тело его слушалось очень неохотно. Тут где-то должен быть колодец. Откуда он мог знать это? Слишком хотелось пить, чтобы думать о таких вещах. Колодец. Рядом. Тело дернулось, выпростало иссушенную руку с растопыренными пальцами, которая тут же уткнулась в песок. Наверное, только потому, что он совершенно не думал о непослушном теле, а лишь желал поскорее добраться до колодца, все трудности освоения своих конечностей обошли его стороной. Скорчившееся тело в каких-то рваных остатках одежды медленно, но очень настойчиво передвигалось вперед, где в десяти шагах стояло небольшое каменное строение. Откуда прибыл камень для его постройки, и кто его сюда притащил, оставалось загадкой. Однако эта невзрачная хижина из потрескавшегося камня скрывала в себе предмет вожделения любого странника пустыни - колодец.
Спустя некоторое время измученный человек втолкнул свое тело в каменный проем без двери и подполз к колодезному вороту. Вращать его было очень трудно для иссушенного полу мертвеца, но жгучее желание пить оказалось сильнее. Неловкими срывающимися движениями он поднял деревянное ведерко и припал к нему губами. Нельзя пить сразу много, прозвучала откуда-то его мысль. Или не его? Сейчас это было неважно. Человек перевернулся, прислонившись спиной к бортику колодца, и перевел дух. От глотка воды его тело как будто стало оживать. Безумно хотелось приложиться к ведерку и выпить все до дна, но он знал, что это убьет его. Маленькими глотками, делая промежутки, он, все же, утолил свою первую жажду и теперь у него появились силы, чтобы о чем-то думать.
Итак, кто же он? Вспоминалось с трудом, но какие-то обрывки плавали в памяти, дразня и не даваясь в руки. Откуда-то всплыл парк и тропинка с фонарями по бокам. Так. Это было с ним? Да, наверное. Нет, точно! Кажется, его звали Ричард. Да, определенно.
Ричард сделал еще один глоток и снова попытался сложить мозаику памяти в четкий рисунок. Ничего не выходило. Всплывал парк и тропинка, а затем все подергивалось дымкой и исчезало в тумане. В хижине было довольно темно, однако через входной проем проходило достаточно света. Наклонившись, очередной раз, за порцией воды, Ричард увидел в отражении свое лицо. Увиденное привело его в легкий шок. Там, на поверхности воды, отражалась измученная маска, с натянутой, потрескавшейся кожей. И это его лицо? Как бы ни так. Такое лицо можно было получить, только проведя долгое время в зыбучих песках и испытывая постоянную нехватку воды.
Что же это такое получается? Когда он успел оказаться в пустыне? И как? Судя по виду его лица, он пробыл тут уже достаточно долго. Но все же, какого дьявола он забыл в пустыне? Затем мысли Ричарда потекли по другому руслу. Наверняка же тут должны быть где-то недалеко люди. Мы же живем в цивилизованном мире, где даже в такие богом забытые места уже проникли лучи прогресса. Где-нибудь неподалеку, есть магистраль и заправка, где сидит пухлый мужик и читает вчерашнюю газету. И вот Ричард, весь грязный и страшный, завалится к нему в магазинчик и попросит позвонить...
В это хотелось верить, но не верилось. Каким-то шестым чувством мужчина знал, что никакого магазинчика и пухлого мужичка нигде поблизости нет. Однако в его мозгу твердо засела мысль о дороге. А точнее о Южном тракте. Откуда пришло это название, он тоже не знал. Но зато он знал, что тракт уже не далеко, и он обязательно должен туда попасть. Все это очень озадачивало Ричарда, но спокойствие не изменило ему, и, когда сумбур в голове немного улегся, он начал рассматривать сложившуюся ситуацию с практической точки зрения. В своих лохмотьях он отыскал небольшую фляжку из кожи, сделанную весьма грубо и не особенно красиво. Но другой не было, и потому он наполнил ее колодезной водой и решил, что ему стоит попытаться поспать, а не сразу отправляться дальше. Сил как будто прибавилось, но все же он был еще очень слаб.