Тень угасшего пламени
Шрифт:
Ворон размышлял об этом, лежа на своем соломенном матрасе в сарае. Ему было очень плохо, мышцы сводило судорогой, по лбу струился холодный липкий пот. Услужливая память заискивающие подсказывала различные способы врачевания, в которых он, несомненно, многое смыслил когда-то, но теперь у него не было ни подручных средств, ни возможности и сил их искать. Положение озадачивало Ворона, и он, борясь с головной болью, попытался встать. Это ему удалось, и он, пошатываясь как пьяный, побрел к двери, где тотчас упал, потеряв сознание.
В таком плачевном состоянии его и нашла Киаль, поднявшееся засветло.
Спустя какое-то время Ворон обнаружил себя лежащим на том же соломенном матрасе, с которого он недавно встал. Его укрывало теплое плотное одеяло, а под головой находилась не очень мягкая, но все же приятная подушка. Со лба в глазницы стекали струйки воды от мокрой холодной тряпки, которую положила туда Киаль. Самой женщины рядом не было, но Ворон еще не до конца пришел в себя, и потому не сразу сообразил, что произошло. Голова, правда, уже почти не кружилась, и вообще ему стало лучше, но только немного. Мужчина вдруг осознал, что страшно хочет пить. В этот самый момент дверь сарая открылась, и вошла Киаль, неся на руках деревянный поднос, на котором стоял кувшин и кружка. Она поставила все это на старый пень, который находился там вместо стула, и участливо посмотрела на Ворона.
– Пить...
– слабым голосом сказал тот.
Женщина кивнула, налила что-то, испускавшее пар, в кружку, поднесла ее к губам Ворона и стала осторожно его поить. Питье оказалось горьковатым на вкус, но приятным, от него по телу разбежалось сладкое тепло, и боль напряженных судорогой мышц немного улеглась.
– Спасибо...
– так же тихо сказал Ворон, облегченно откидываясь на подушку.
– Ничего, ничего, ты только не двигайся, незнакомец, ты лежи, я тут посижу, если что ты ж зови, - улыбнулась ему Киаль и, поставив кружку на поднос, уселась на другой пень недалеко от его постели.
– Прости меня, добрая женщина, - сказал Ворон, собравшись с силами.
– Я хотел уйти сегодня утром, чтобы не обременять тебя, но ...
– мужчина закашлялся и умолк.
Только теперь, когда делать было, в общем-то, нечего, мысли Киаль снова вернулись к вчерашней встрече и ее обстоятельствам. Женщина погрустнела и задумалась, не ответив ничего на слова Ворона.
Так прошло несколько минут. Затем он спросила:
– Тебя как звать-то?
Ворон помолчал, а затем медленно ответил:
– Люди называли меня Вороном...
– Ворон?
– переспросила Киаль, - Но ведь это не имя. У каждого человека есть имя, и у тебя должно быть.
– Нету у меня имени, - буркнул мужчина.
– А если и было, то я его благополучно забыл, как, впрочем, и многое другое.
– Ну, знаешь ли. Человек без имени, все равно, что человек без родины. Один не знает кто он, а другой - откуда, - заявила женщина.
Ворон слабо усмехнулся.
– Тут-то ты попала прямо в точку. Я действительно не знаю, откуда я и как тут оказался.
Киаль недоверчиво склонила голову на бок.
– Это как? Тебе что память отшибло?
– Ага,
Киаль ничего не ответила, и какое-то время стояла полная тишина, разбавляемая лишь слабыми отголосками звуков снаружи и тяжелым дыханием Ворона.
– А меня зовут Киаль, - вдруг заявила женщина.
Ворон снова попытался улыбнуться.
– Красивое имя. Спасибо тебе. Ты слишком много мне помогаешь, учитывая, что я для тебя никто, первый встречный.
– А отчего же не помочь-то, - печально сказала Киаль.
– Ты человек, вроде, неплохой, уж я-то чувствую. Да еще и в нужде. Как же такому не помочь? Мне сейчас все равно такая жизнь настала без мужа... А ты еще на него так похож, вот бы волосы только рыжие были, вообще за брата сошел бы.
Киаль снова умолкла, а ее большие глаза заблестели влагой.
– Расскажи о нем, если хочешь. Легче станет, - сказал Ворон.
Женщина подняла на него мокрый взгляд, в глубине которого можно было заметить странную для всей этой обстановки искру смеха. Но Ворон был поглощен раздумьями, и, поддерживая беседу, не особенно внимательно разглядывал свою собеседницу. Когда он все же взглянул на нее, то увидел лишь грустную и усталую молодую женщину, собирающуюся с мыслями, чтобы начать рассказ.
– Он, - робко и как-то по-детски сказала Киаль, - Он был добрый. И борода у него была рыжая. Мы жили вместе не так долго, четыре месяца только. Но я любила его. И он меня. Наверное. Хотя больше всего он любил охоту. Да и охотником был хорошим, не в пример его друзьям.
– Расскажи мне о его друзьях, Киаль, - мягко, но требовательно сказал Ворон.
– Ну... Больше всего он любил Румара, плотника. Они с детства знакомы.
– А какой он из себя, этот Румар?
– спросил мужчина.
Киаль удивленно на него посмотрела.
– А чего спрашиваешь?
– Говорят, что человека можно узнать, посмотрев на его близких друзей, - сказал Ворон, прищурившись.
– Да? Румар... Румар такой коренастый, краснощекий весельчак. Ой, как мне его шуточки не по нраву! Как начнет, что-нибудь... Вот, например...
– А еще с кем-нибудь водился твой муж?
– перебил ее Ворон.
Киаль недовольно сморщила носик, но ответила.
– Еще другой его приятель, Дутто, странный тип. Вроде и не молодой уже, а еще красавец, только седина на висках уже появляется. Он все к нам любил на обед захаживать. Говорил, мол, Киаль славно готовит, а я и рада похвале. Вультар с ним охотиться ходил, вот и в последний раз тоже, да только уже не вернулся..., - женщина снова готова была расплакаться.
Глаза Ворона странно блеснули. Он хорошо помнил свое ночное видение. Все сходится, теперь он это точно знал. Вультара прикончил далеко не медведь. И как никто не заподозрил Дутто? Или заподозрили? Кто знает, ведь он общался пока только с легковерной женщиной. Но с другой стороны, какое ему, Ворону, до этого всего дело? Обычная разборка, кто-то с кем-то что-то не поделил... А что, кстати? Из-за богатства? Не похоже, чтобы Вультар был как-то особенно богат. Нет, это вряд ли. А вот жена у него красивая, чем не приз?