Тень Уробороса (Лицедеи)
Шрифт:
— Когда? — его вопрос был обращен к одному из лебедей.
— Сегодня.
— Хорошо. Кейт, — сказал мне Птицеголовый, — вы пока останетесь здесь, а потом вернетесь. Это ваш мир причины, в нем не должно быть посторонних наслоений. А пришельцу придется сейчас же продолжить свой путь, если он хочет выбраться отсюда…
— Хочу, вот только как это сделать? — услышал я свой настоящий голос.
Обалдеть! Я разговариваю с анимационным героем, которого придумало больное воображение укуренного рисовальщика! Хуже того: он, этот персонаж, мне отвечает:
— Для
Это смешное, но явно уважаемое здесь существо вселило в меня надежду. И я поковылял к замку.
Может, Элинор просто впрыснул мне чего-нибудь обезболивающего-галлюциногенного, и на самом деле мы все сейчас просто лежим и задыхаемся в той чертовой пирамиде, а я перед смертью смотрю мультики?
Давно мне не приходилось преодолевать такого сопротивления: здание выталкивало меня, я испытывал нечеловеческий ужас перед входом в него. И вот, когда удалось прорваться под арку, появилась невыносимая боль, словно меня разорвало пополам. Я оглянулся. У выхода стояла женщина среднего роста с большими глазами и темно-русыми волосами. Она не видела меня, разглядывая ту самую надпись на стене. Ее плечи были перебинтованы окровавленными повязками.
Из-под купола здания в центр зала упал лунный свет. Поднимаясь на ноги, я заметил, что мой настоящий облик наконец-то вернулся ко мне. Забыв о боли, окрыленный надеждой, я вбежал в центр круга…
Нью-Йорк, бруклинские развалины, начало января 1002 года
Прима…
…Мы с Фанни и Элинором катимся по мерзлой земле близ бруклинских развалин. На руке у меня трещит ТДМ. В мозгу кружит невесть как туда попавшая идиотская песенка:
Шторм огня планету рушит — SOS: спасите наши души!Рядом в почву ударяет первый луч. Промазал…
Секунда…
…Элинор, а за ним — и мы с женой вскакиваем на ноги…
Терция…
…Джоконда включает купол оптико-энергетической защиты, швыряет устройство в нас…
Я все еще не могу выбраться из болота той музыки, в которую погрузил меня внутренний мир Кейт Чейфер.
Кварта…
ОЭЗ накрывает нас с Фанни и лишь чуть-чуть не достает до Зила…
Квинта…
…Второй луч проходит сквозь его тело. А ведь мальчишка хотел закрыть меня. Не думал ни о том, что луч все равно пройдет насквозь, ни о защитном куполе…
Секста…
…Из эмиттеров управленческих флайеров, которые приблизились к развалинам на минимальное расстояние, вырываются лучи. Остатки древней постройки с засевшим в ней снайпером
Септима…
…Луч отражается от кокона ОЭЗ, изменяет траекторию и, тая, уходит куда-то вверх. Фанни хватает с бурой травы пульт, отключает купол и бросается к подламывающемуся Зилу…
Октава…
Время сорвалось с места. Все, что я видел разрозненным и медлительным, будто под водой, теперь обратилось в общий хаотический хор расстроенного оркестра. Впереди — грохот взорванных руин, слева — бормотание Фанни. Она уговаривает Элинора держаться до приезда медпомощи. Сзади — металлический голос Джоконды, требующей медицинского флайера, потому что на машине сюда не проехать.
Ч-черт, для них для всех мы не пропадали ни на секунду, а для нас троих минула целая вечность!
— Зил! Слушай меня! — я грохнулся на колени возле него. — Ты потерпи. Главное — потерпи, ладно? Они сейчас прилетят. Они быстро.
Его губы слегка шевельнулись:
— Я… подожду…
— Подожди, подожди! — прикладывая пальцы к артерии на его горле, попросил я.
Пульс дрогнул раз, другой, сократился в ниточку, мелко затрепетал, будто огонь догоревшей свечки — и угас.
В нашу сторону бежали ребята из медлаборатории. Опоздали…
Фанни закричала, размазывая по лицу грязные слезы.
Зацепив меня плечом, к ним с Зилом скользнула Джоконда. Я выпрямился. Все. Его уже с нами нет. Может, сознание еще где-то здесь, но тело умерло.
Обхватив узкими ладонями длинноволосую голову фаустянина, Джоконда что-то зашептала ему на ухо. Так их и застали врачи.
— Что там? — вопила голограмма Тьерри в моем ретрансляторе.
Я наладил видимость и отвернулся.
— Эй, мясники! — заорал он своим подчиненным. — Не ворочайте его! Быстро в креоген — и в лабораторию! Живой еще?
Медики покачали головами.
— Все равно: в креоген — и сюда! Это пока клиническая. Поворачивайтесь, коновалы! Не довезете — уволю! Всех!
— Какого дьявола ты орешь?! — не выдержал Чезаре и завернул крутой бранью на итальянском, так что даже привычные ко всему Марчелло с Витторио шарахнулись от него в разные стороны.
Отогнав нас от Элинора, медики укрылись под энергозащитой.
Я разглядывал поломанный ТДМ.
Выбора у парня не было… И он знал, на что идет. Еще там, в Нью-Йорке тысячелетней давности…
Элинор с интересом и непониманием следил за всем, что происходило внизу. Он растянулся поверх купола ОЭЗ, подперев щеку рукой. Фаустянин никак не мог взять в толк, зачем эти люди подносят к нему (оставшемуся внизу) какие-то инструменты, и от этого ему (наблюдающему с купола) становится холодно до боли в зубах.
Юноша не понимал ни слова. Он уже почти не слышал звуков. Зил не мог разобрать взаимосвязей этого мира. Ему было бы хорошо, если бы не этот лютый мороз в каждой клеточке тела. Что им нужно?