Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
— Визуально они целы, Глор… Скорее всего, нарушение внутренних систем. Здесь нужен электронщик или… В общем, это не в нашей компетенции.
Женщина кивнула. На голограмме возникла Эвелина Смелова, за последние полгода значительно продвинувшаяся по карьерной лестнице и ныне занимающая пост советника президента по военным вопросам.
— Слушаю, — коротко и сухо бросила она в камеру, давая понять, что забивать приват-канал всякой мелочевкой будет не самой лучшей идеей собеседницы.
— Госпожа генерал, чрезвычайное донесение. Партия «синтов» для подкрепления, высланная нам с Земли, только что получена, но недееспособна.
— В чем это выражается?
— Похоже,
Худое вытянутое лицо Смеловой нахмурилось.
— Так. Партию вышедших из строя роботов препоручите специалистам по восстановлению. Доложите по форме начальству. Буду ждать от них рапорта.
После этого Эвелина отключила канал. Это был первый случай переправки «синтов» посредством ТДМ, и закончился он, выходит, крупной неудачей. Никто не ожидал этого…
Генерал тут же связалась с экспертами по синтетическим конструкциям и, вкратце объяснив обстоятельства, спросила, с чем может быть связана поломка.
Собеседники задумались.
— Госпожа советник, позвольте нам десять минут… нужно обсудить это с коллегами…
Эвелина погасила голограмму и занялась отсмотром новостей за последние часы. Сюжеты их были печальны: уже не первый случай паники, когда обычные, рядовые жители, одержимые страхом, набрасываются на подозрительных (вернее, кажущихся им подозрительными) людей и… Словом, зафиксировано уже несколько десятков взаимных смертей: убитого и, естественно, аннигилировавшего вслед за ним убийцы. Два раза ошибки не было: жители убили настоящих «двойников-перевоплощенцев». Но если ничего не предпринять, такой отсев приведет к плачевным результатам. Власти едва ли не в каждом экстренном блиц-выпуске призывали людей к спокойствию и невмешательству, но эксцессы повторялись.
Негласная эвакуация мирных жителей шла своим чередом. Филиалы земного ВПРУ работали в режиме усиления, ужесточив контроль за сотрудниками, но пока еще ничего не говорило о начале войны. Катера-невидимки по-прежнему бездействовали, зависнув на орбите возле особенно важных стратегических объектов, готовые в любой момент раскрыться и вступить в бой…
Вновь вспыхнула голограмма:
— Госпожа советник!
— Слушаю!
— Меня уполномочили выдвинуть официальную версию неисправности кибер-организмов. Самая большая вероятность причины их выхода из строя — процессы, происходящие со связями в позитронном мозге «синтов» во время трансдематериализации. Их реакция схожа по симптомам с параличом, который поражает их при виде сцены насилия, крови, раненого или трупа. У данной партии «синтов»-медиков эти предохранители были, конечно, отключены, однако ТДМ воздействовал на них самым неожиданным образом…
— Хорошо, но они пригодны для восстановления? — поторапливая эксперта нетерпеливым тоном, спросила Смелова.
— Да, конечно. Но на это уйдет некоторое время.
— И эта партия сможет помогать врачам Клеомеда, как и предназначалась?
— Да, госпожа Смелова. Но все же мы рекомендовали бы впредь отправлять синтетические организмы традиционным способом.
— Гм… Благодарю вас, господин Диких.
Эвелина тут же переключила ретранслятор на несколько параллельных каналов:
— Немедленно задержать ТДМ-отправку новых партий «синтов»-медиков. Директива такая: все «синты» должны быть переброшены в указанные зоны только транспортом!
И, уже не слушая ответы, она ринулась на доклад к Ольге Самшит.
Фауст, Епархия, август 1002 года
Дальше аркады монахов-целителей не пропустили, и Граум с Елалисом остались сторожить во дворе, у входа в здание.
Агриппа тем временем поднялся в свой кабинет и затратил некоторое время на переодевание в мантию магистра. Брат Раутанус покорно ждал его в коридоре, но даже он не заметил тени, давно наблюдающей за ними.
— Итак, куда идем? — возникнув на пороге, спросил магистр.
Раутанус указал в сторону лестницы и отправился вместе с ним…
Вскоре сопровождающий оставил Агриппу.
У последней двери священник испытал непонятное чувство — нет, не чувство даже, а отголосок, слабый привкус, подобный коварному сквознячку, незаметно, притом наверняка выполняющему свое губительное предназначение. Агриппа замешкался, повел плечами и оглянулся. Всё здесь было как всегда: безмолвно, сурово и величественно. Но отчего же только что в памяти быстрой чередой промелькнули давно, кажется, позабытые подробности жизни? Почему столь настойчиво цеплялся взгляд за эту фразу — «Pereat mundus fiat justitia» [6] — венчавшую наддверный каменный барельеф? Сейчас она, вытесанная готическим шрифтом в сером граните, впервые показалась магистру нелепо претенциозной и глупой. На задворках сознания затрепетала мысль — а может, развернуться и уйти отсюда?
6
«Правосудие должно свершиться, пусть и погибнет мир» (лат.)
Агриппа встрепенулся, отверг соблазн, толкнул дверь и вошел в комнату.
— Проходи, магистр, — прогудел голос, услыхать который Агриппа не ожидал в ближайшие несколько дней.
— Иерарх? Разве вы не в отлучке?
Впрочем, в интонации магистра не прозвучало должного удивления. Казалось ему теперь, что все это уже когда-то происходило — здесь же и так же в точности. И Агриппа знал, что случится дальше, но предопределенность лишила его желания бороться за жизнь.
Словно посторонний, священник смотрел на себя, отразившегося в зеркале, и на Эндомиона, который возвышался в кресле спиною к нему. Единовластный император дождливой планетки, о которой позабыл почти весь мир. И зря позабыл…
— Проходи, Агриппа, — не ответив на вопрос, сказал Иерарх. — Проходи.
Магистр обреченно шагнул в круг света, рожденного полыхающими углями камина. Лик Эндомиона, точно сошедшего с полотна художника средних веков прошлой эпохи, отливало сейчас медно-красным. И привиделась Агриппе жестокая маска древнего языческого бога.
Священник спрятал руки в обшлагах рукавов мантии и пристально взглянул в темные провалы на месте Эндомионовых глаз, тщетно стремясь угадать их выражение.
— Покорно слушаю, Иерарх, — чуть поклонившись, вымолвил он. — Я догадываюсь, о чем ты спросишь меня, но все же готов выслушать вопрос.
Эндомион усмехнулся.
— А ты дерзок, брат-единоверец! Так же дерзок, как и в былые времена… Ну что ж, Агриппа, я уповал на эффект неожиданности, но ты оказался более прозорливым, нежели я думал. В таком случае опустим эти игры и приступим к главному. Итак, ты предал меня…
Агриппа дернул бровями. Его птичье лицо потемнело от усиленно скрываемой ярости. А Иерарх меж тем невозмутимо продолжал:
— Да, предал. И не теперь, а четверть века назад, когда вы в нашем с тобой родном монастыре осмелились возродить к жизни ересиарха…