Тень, ведомая Богом
Шрифт:
– Сегодня вот у меня довольно знаменательный день. Долго добивался встречи с одним господином. Наконец-то он согласился со мной встретиться.
– И кто же этот человек?
– Эксперт по Балканам, легенда в своем роде – Уильям Уолкер. Слыхали о таком?
По спине Лазарь пробежал холодок, а глаза будто остекленели. Она разлила кофе по чашкам и отнесла их в кабинет доктора.
– Спасибо, дорогая, – поблагодарил ее Зев. – Конечно, слышал, Кристофер, Уильям мой хороший друг. – Мария перевела глаза на доктора. Мысли бешено сменяли друг друга, рождая то ли план, то ли мечту.
– Я сегодня после вас встречаюсь с ним.
– А
– Да, приехал навестить свою кузину. Остановился у нее. Такая честь для меня!
– Да уж! Поздравляю! Приглашение от Уильяма дорогого стоит. Он профессионал.
– Отлично. А как много времени займет сеанс? – Мерфи вопросительно посмотрел на Гэбриэла.
– Сеанс проведет Мария. Она мастер у нас, – улыбнулся Зев, многозначительно глядя на Лазарь, давая понять, что гость ему более не интересен.
– Смотря какого результата вы хотите достичь.
– Что ж, хочу, чтобы мое колено больше не болело, – развел руками Мерфи и снова улыбнулся отбеленными зубами.
– Сорок минут, мистер Мерфи, – холодно ответила Мария.
– Что вы, – махнул он, – зовите меня Крис.
– Как скажете.
Вдруг зазвонил мобильный телефон Гэбриэла. Он извинился перед Крисом и ответил на звонок.
– Гэбриэл Зев, слушаю. – Звонили с какого-то незнакомого номера. – Да, конечно, сейчас выезжаю. – На его лице была обеспокоенность. – Кристофер, прошу меня извинить, это звонили из полиции, задержали моего племянника. Должен идти вызволять негодника, пока его отец не прибил паршивца. Мария о тебе позаботится. Давай, Мария, начинай. – Зев направился к гардеробу и достал свои уличные ботинки и пальто.
Лазарь убрала со стола чашки и отнесла их на кухню.
– Как долго ты пробудешь в Нью-Йорке?
– Еще три дня.
– Тогда обязательно приходи завтра. Закрепим результат. – Гэбриэл принялся зашнуровывать ботинки, отчего-то ему это удавалось с трудом.
Мария помыла чашки и убрала их в шкаф. Снова подошла к зеркалу и снова посмотрела себе в глаза. Линзы отчего-то мешали смотреть, безумно хотелось их вынуть. Она сняла с вешалки свою сумку и достала контейнер для линз. Открыла его и положила перед зеркалом. Одним ловким движением руки она вытащила сначала одну линзу, затем другую.
– Я вернусь через час, Мария! Крис, не прощаюсь! – Зев вышел из кабинета.
– Устраивайтесь на кушетке у окна, – сказала из кухни Мария. Две темно-коричневые линзы медленно тонули в растворе для линз в сером контейнере.
Глава III
Вашингтон, 1998 год
Сентябрь выдался довольно теплым, хотя и дождливым. Над районом Туманной низины, где с давних времен располагались всевозможные административные и учебные заведения, как всегда с утра, висел легкий туман. Многие американцы считают довольно символичным тот факт, что Госдепартамент США располагается именно в этом месте, которое отражает его суть. Оттого частенько в народе Госдеп так и зовут – Туманная низина. Хотя сам он располагался в здании Гарри Трумэна.
К большому шестиэтажному зданию бежевого цвета с большими окнами и «невидимым» седьмым этажом подъехал сияющий своей чистотой белый автомобиль. На заднем пассажирском сидении дремал пожилой человек. Правда, мало кто мог на глаз определить его возраст. Он был загорелым, волосы выгорели на солнце. Было очевидно, что он пробыл достаточно долго в какой-то жаркой стране. На коленях
– Сэр, – обратился к нему водитель, глядя на пассажира через зеркало заднего вида, – мы приехали. – Тот не реагировал, водитель повернулся к нему. – Мистер Уокер, сэр, – сказал он уже громче и хотел было коснуться его рукой.
– Да-да, – пробормотал он, открывая глаза и поправляя сползавшие на нос очки. – Подъезжай через два часа. – Уокер посмотрел на часы. – Да, в тринадцать. Ни минутой позже.
– Да, сэр, – кивнул водитель.
Пассажир открыл дверь и не спеша выбрался из машины. Закрыв дверь, хлопнул ладонью по крыше автомобиля. Уокер посмотрел по сторонам, а затем поднял голову вверх. Он всегда любил свою работу, но отчего-то не любил бывать именно в этом здании. Он поздоровался с охранником и вошел в здание через стеклянные двери. В холле его уже встречал помощник госсекретаря. Уокера проводили в кабинет Мадлен Олбрайт на шестом этаже. В старинном кабинете было две просторные комнаты. Уокеру предложили устроиться поудобней в гостевой части. Высокая тяжелая дубовая дверь закрылась за ним. Он сделал пару шагов по темному паркету и ступил на разноцветный ковер с причудливыми узорами. Подойдя к маленькому деревянному столику, он взял из белой вазочки печенье. Гость вольготно расположился на уютном голубом диване в викторианском стиле и окинул взглядом комнату. Снова открылась дверь, помощник принес ему чашку кофе и поставил ее на столик.
– Мадам госсекретарь сейчас подойдет. У нее важный телефонный разговор.
– Хорошо, – кивнул Уокер.
Он снова остался в комнате один. Наконец через двенадцать минут в комнату вошла энергичная Олбрайт. Уильям отметил про себя, что глаза у нее горели, она явно что-то задумала. Не зря ведь все газеты пестрят заголовками – «Мадлен взялась за старое» и тому подобное.
– Здравствуй, Уильям, – улыбнулась она и села в кресло рядом с диваном. Невзирая на положенный этикет, она закинула ногу на ногу и с вызовом посмотрела на Уокера. – Что ж, ходить вокруг да около я не буду, а сразу объясню, зачем тебя вызвала.
– Весь внимание.
– Речь пойдет о… – по ее лицу пробежала тень неприязни и отвращения, хорошо скрываемого, но не от агента ЦРУ в отставке, – …Югославии.
– Не удивлен, – ухмыльнулся Уокер.
– Во многом я вижу международную политику как одновременную шахматную игру с несколькими противниками. До сих пор противники были умные, но далеко не сильные. На днях, хочу тебе сказать, в мою игровую комнату ворвался Слободан Милошевич. И этот человек портит нам игру на Балканах. А этого мы допустить не можем.
– Насколько мне известно, мы контролируем ситуацию, наше сотрудничество с албанцами вполне успешно в Косово.
Мадлен недовольно фыркнула.
– Пфф, с этими дикарями только сотрудничать. Они не могут между собой договориться, выделяемые средства тратят на свои нужды. Чтобы организовать несчастную демонстрацию в Приштине, нам пришлось полгода капать им на мозги.
– Но убивают сербов они все же с удовольствием.
– В том-то и дело. Прикрывать их промахи и освещать в нужном ключе становится все трудней. Одна Сребреница чего нам стоила. Правда, и про нее вспоминают все реже.