Тень великого канцлера
Шрифт:
Яромиру такое крючкотворство не понравилось. Он несколько раз прочел бумагу, пытаясь найти в ней подлые моменты, и не нашел. Илья же, наоборот, все подписал с легкостью, даже не читая. Подписав, он подмигнул Яромиру, и у того отлегло от сердца. По одной ухмылке он понял, что Муромца все эти штучки забавляют и, ежели ему понадобится, он сей секунд снесет графу буйную башку и с чистой совестью пойдет дальше. Однако граф к такому повороту событий, очевидно, не готовился и грамоту бережно спрятал в сундучок.
– А теперь, господа, вам нужно отдохнуть. Ночь еще далека
– Опять колдовство? – засопел Яромир. – Постоянный обман, всякие фокусы-покусы, рахат-лукум с ядом? Надоело!
– Никакого волшебства! – покачал головой Дракоша. – Чистое везение, господа! Год назад мои ребята поймали одного молодца… Он хотел побыстрей попасть в некий город Прагу, а попал к нам, хе-хе! Он, видишь ли, многознатец и книгочей, ученая голова! А теперь сидит у меня в подвале, в мастерской, и ремонтирует моих парней. Ну, и в свободное время что-то там изобретает. Вот, загуститель времени изобрел. К примеру, до рассвета час остался. А он этот час может хоть на неделю растянуть, во!
– Его случайно не Петровичем зовут? – заинтересовался Илья.
– Альфредом, – сказал граф. – А фамилию не помню. То ли Иванов, то ли Сидоров. Я в немецких фамилиях всегда путаюсь. Да и не нужна она ему сейчас, эта фамилия.
– А можно на него посмотреть? – загорелся Яромир. – Я ни разу ученого человека не видел, страсть как хочется поговорить!
Граф Дракоша недовольно поводил носом, вздохнул:
– А, ладно. Пойдем! Герман, проводи нас!
– Екарный бабай! – не выдержал дворецкий. – Задергали совсем, честное слово! Ни минуты покоя! Подай то, принеси се, посвети, отведи! Поесть и то некогда. Уж лучше на пенсию, к чертовой матери!
– Ма-алчать! – взвизгнул граф. – Разговорчики! Как дам в зубы!
– Ну, вот! Как что, так сразу в зубы! – еще больше обиделся дворецкий. – А где их, зубов, напасешься? Не один раз уж выбиты! Спасибо Альфреду, новые вставляет, железные. Так ведь железо-то плохое, ржавеет.
– Я тебе давал оцинкованное, – смягчился граф.
– Давал. А сам же потом и выбил! А потом, от цинка во рту всегда кисло, нет бы золота предложил, ведь все подвалы ломятся!
– Все-таки придется дать тебе в зубы! – вздохнул граф. – А ну, веди!
Герман засопел, тем не менее взял факел и отворил маленькую железную дверь в стене:
– Прошу вас, господа!
Богатыри прошли низким сводчатым коридором, затем по крутой лестнице спустились вниз. Здесь уже факел был не нужен, потому что под потолком горели яркие фонарики. Из глубины подвала пахнуло сухим теплом, сквозь толстые стены донесся тихий тревожный гул, словно где-то невдалеке шумело море. Дворецкий остановился возле массивной стальной двери и постучал:
– Альфред, открой!
Послышались быстрые шаги, дверь бесшумно распахнулась, и на пороге появился сутулый человек с копной седоватых волос и богатырскими усами. Илья с удивлением уставился на него. Человек совсем не походил на вампира. В свою очередь ученый тоже уставился на Илью.
– Илья Муромец! – Богатырь протянул
– Просто Альфред! – произнес ученый и крепко ее пожал.
– Да вы проходите, проходите, чего в дверях стоять? – засуетился граф.
Богатыри вошли в мастерскую. Просторное помещение было заставлено столами, верстаками, стеллажами. Все это, в свою очередь, было загромождено какими-то чудными вещами, каких Яромир отродясь не видывал и даже не подозревал, что такое может быть.
На столе посередине комнаты стояла прозрачная бутыль, опутанная какими-то трубочками. В бутыли сердито бултыхалось что-то пронзительно голубое и чистое, пронизанное золотистыми жилками. Оно явно стремилось выплеснуться наружу, но хитрые трубочки возвращали содержимое сосуда обратно.
Сквозь стеклянные стенки доносилось сердитое ворчание.
– А я знаю, что это такое! – обрадовался Яромир.
– Что? – заинтересовался Альфред, с любопытством наклонив красивую голову.
– Самогонный аппарат! – торжественно заявил Яромир. – Там небось бражка булькает, а на выходе первач!
На конце маленького краника действительно созревала тяжелая голубая капля. Альфред слизнул ее и покачал головой.
– Да нет же! Это – загуститель времени. А то, что вы видите в бутыли, это и есть завтрашний день. Вон он какой ясный и солнечный!
– Так ты, брат, завтрашний день воруешь? – нахмурился Илья. – Нехорошо! Чем люди жить будут? Я за это и батьку родного пришиб бы, а тебя и подавно!
– Погодите, братцы, вы меня не поняли, – засмеялся Альфред. – Согласно теории относительности никто ничего не ворует, просто я слегка придерживаю время для вас, а снаружи оно нормальное. – Он хотел добавить что-то еще, но замялся.
– По моему приказу! – важно ответил Дракоша. – Чтобы дорогие гости могли как следует выспаться! А потом, это ведь не везде, а только в нашем районе. Мы его так и называем: спальный район!
Все эти объяснения Яромир понял по-своему:
– Значит, это не брага?
– Конечно нет!
– А что же это такое красивое, с полосками?
– Завтрашний день, – терпеливо повторил Альфред.
– И ты из него гонишь самогонку? Ну ты крутой!
Лицо у Альфреда неожиданно вытянулось. Он уставился на Яромира вытаращенными глазами. Богатырь невольно забеспокоился:
– Что такое? Я грязный, да?
– Ты – гений! – взревел Альфред и бросился к нему на шею. – Вот это идея! Вот это размах! Дистилляция времени! Мы очистим будущее от всякой дряни, чтобы блестело, как стеклышко! Вы только представьте: будущее двойной перегонки! Только лучшая погода, только лучшие мысли, только самые благородные поступки! Надо немедленно этим заняться!
Альфред ринулся вперед, к своей бутыли, запнулся о ногу графа и полетел, вытянув руки вперед, прямо на стол.
– Держи его! – запоздало крикнул Дракоша. Яромир попытался схватить многознатца и не успел. Сверкнув золотым утренним солнцем, бутыль покачнулась и рухнула на пол. Вспыхнули и разлетелись алмазные осколки, что-то громко вздохнуло, мир вздрогнул, и повсюду разлилось золотое сияние.