Тень великого канцлера
Шрифт:
– Очевидно, Петрович все схватывал на лету. Он кивнул головой и коротко осведомился:
– Я могу вернуться к себе в лабораторию?
– Ты будешь работать здесь, в подвале! – мстительно бросил Кощей. – Все необходимое тебе доставят!
– «Ну, наконец-то можно вздохнуть спокойно, – подумал Кощей, когда чрезмерно любопытный лакей захлопнул за алхимиком дверь. – Ишь ты, железные лучи изобрел… хотя, если вдуматься, в этом что-то есть!» Он расположился поудобней в кресле и щелчком правой руки затушил все свечи, кроме одной, дежурной. Однако отдохнуть великому канцлеру не пришлось.
– Ваше высокопревосходительство!
– Что случилось?
– Ничего не случилось! Царь-батюшка помер!
– Врешь, собака!
Через минуту Кощей уже вбегал в царские хоромы.
– Все назад! – крикнул он страшным голосом, закрывая за собой дверь и оглядываясь. Дормидонт по-прежнему лежал на лавке, и бороденка торчала точно так, как сказал стрелец. «Неужели и впрямь?.. – мелькнула в голове великого канцлера страшная мысль. – Что же теперь будет с Русью? Снова смутные времена? Снова боярин Бунша со своей разноцветной революцией? Русь, куда несешься ты, дай ответ? Не дает ответа!»
Он подошел ближе, склонился надДормидонтом и невольно отпрянул назад. За всю свою долгую и беспокойную жизнь канцлер не видел покойников с румянцем на щеках. Вдобавок от царя сильно несло самогоном.
Кощей поднял руку, чтобы щелкнуть пальцами, призывая челядь, но тут Дормидонт открыл глаза и, мучительно сморщившись, простонал:
– Кощеюшка, мне бы того… лекарства!
Кощей вытащил из кармана фляжку, сделал глоток сам, шумно выдохнул и передал Дормидонту. Дормидонт, покряхтывая, принял сидячее положение, вытащил из кармана малосольный огурец, разломил и половину протянул канцлеру. Кощей послушно захрустел. Дормидонт сделал приличный глоток и прищурился:
– По какому поводу тревога?
– Да где же тревога? – удивился Кощей.
– Везде! – убежденно прошептал Дормидонт. – И вот я не выдержал. Перебрал с расстройства!
– Я вас понимаю, ваше величество, но все будет в порядке. Меры уже приняты.
– Какие меры? – удивился Дормидонт – Ты о чем?
– О символах государственной власти! – поклонился Кощей. – К утру будут готовы фальсификаты… пардон, дубликаты!
– А… это? Фигня! – твердо сказал Дормидонт. – Пле… ик… вать! Нет короны – и не надо. У меня от нее голова лысеет. Буду носить шляпу, как король франкмасонский.
Тут он хитро прищурился и поднял с пола растрепанный том:
– Быть или не быть, вот в чем загвоздка! Кощей бросил беглый взгляд на книгу и просиял:
– Так вы по этому поводу расстроились? Вам жалко бедного принца?
– Жалко! – кивнул Дормидонт. – Ты только подумай, что с ним железные лбы сделали? А короля-то как ухайдакали хитро, яду в мозги накапали!
– Ваше величество, не обращайте внимания на импортных извращенцев, у нас своих хватает!
– Извращенцев хватает, а вот Шекспьеров что-то не видно! – надулся Дормидонт.
– Вы просто не туда смотрите, ваше величество! – вздохнул Кощей. – Тут мне из тайной канцелярии стихи принесли, замечательное произведение! Там прямо так и сказано, что, мол, может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля Лодимерска рождать!
– Может,
– Позвольте мне с вами не согласиться, ваше величество, – сказал Кощей. – Есть и у нас фанатики науки. Петрович, например. Он изобрел железные лучи. Если их направить на рыцаря, закованного в доспехи, тот сварится, как курица в духовке! А еще он смастерил механического мужика, который может и землю пахать, и службу нести.
– Тьфу ты, мерзость какая! – государь даже сплюнул в сердцах. – И как такая дрянь в голову приходит? У нас что, натуральных мужиков мало? Механического захотелось! А он не того, часом…
– Любитель восточных сладостей? – намекнул, ухмыляясь, Кощей.
– Во-во. Любитель. Вот ежели бы он бабу смастерил, да помягше… – тут Дормидонт мечтательно вздохнул, но тут же перевел разговор на другую тему: – Ты вот, великий канцлер, все знаешь. А скажи мне, к примеру, куда все девается? Вот мы тут сидим, полную горницу слов наговорили, а все равно пусто! Так я, слышь, думаю: а куда все ушло? Как в прорву! – Дормидонт выкатил на Кощея честные круглые глаза и замер в ожидании ответа. От этих слов у великого канцлера едва не заехал ум за разум, но он быстро нашел выход из положения:
– Ваше величество! Давайте лучше поговорим о бабах!
7.
Окутанная клубами парного дыма карета оглушительно свистнула, выскочила из ворот и мгновенно скрылась в темноте. Впрочем, далеко не уехала. Не прошло и минуты, как передние, а затем задние колеса резко подпрыгнули, словно переехали лежащее на дороге бревно, сзади кто-то оглушительно рыкнул, и все стихло.
– Стой! – испугался Яромир. – Стой, кому говорят!
Пахом дернул за рычаг, карета резко остановилась, а сидящие друг напротив друга Муромец и Добрыня громко щелкнулись лбами.
– Едриттвою в корень! – не выдержал Илья. – Ах ты, шпионская морда! Ты что делаешь?!
– Вы мне сами приказали! – перепугался Пахом.
– Приказали! – проворчал Добрыня, растирая лоб. – Я вот тебе сейчас прикажу!
– Братцы! Мы кого-то переехали!
– ДТП! – холодно констатировал Алеша Попович и высунул голову из окна, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешном мраке.
– А нам плевать! – злобно заявил Добрыня, все еще растирая шишку. – Нечего шляться по ночам! И вообще мы при исполнении. Поехали!
– Нет, так нечестно! – сказал Яромир. – Надо все-таки посмотреть. Может, человеку помочь надо?
Он решительно выпрыгнул из кареты и зашагал назад. Дорога в темноте светилась таинственным голубоватым светом. Разглядеть что-либо было практически невозможно, однако лежащее на дороге тело он увидел сразу. Оно напоминало разлапистую, клочковатую тень от дерева. Яромир подошел ближе и тронул тень носком сапога.
– Урр! – прорычала тень. Маленькие, но необыкновенно жилистые лапки вцепились богатырю в сапог, резко дернули на себя и крутанули вправо. Яромир на мгновение почувствовал, что лишился опоры, взмыл в воздух, попытался извернуться, как кошка, но не смог и обрушился на супостата. Что-то твердое натужно хрюкнуло и наконец обмякло.