Тенета
Шрифт:
Войдя в кухню, Татьяна молча села на «свой» стул — как она стала называть изобретение Э, сплела пальцы под подбородком и проследила взглядом, как проангел с серыми крыльями и два декапода деловито обследуют помещение, залезая в хранилища, закрома синтезака и — даже — лючок мусоросборника. Наконец, вполне удовлетворённый увиденным, проангел уселся напротив, сложил крылья и пристально уставился на Татьяну. Несколько минут они молча разглядывали друг друга.
— Я впервые вижу человека, — улыбнувшись, пояснил проангел, но ей очень не понравился недобрый блеск его кошачьих зрачков. — Прошу простить моё пристальное внимание, воздушная моя!
— Скажите мне, недостойный сын знойного ветра, — тщательно подбирая слова,
Собеседник с изумлением поднял брови, слушая медленную речь. «Сынами знойных ветров» проангелы называли собратьев, потерявших последний стыд и совесть, которых среди космических торговцев и наемников было немало. Конечно, в обучающей программе подобной идиомы быть не могло. Заслуга в познании Татьяной Викторовной разговорного языка целиком принадлежала Ларрилу.
— Советую называть меня, скажем, Каррелем, воздушная… Или мне придётся попросить моего десятиногого друга немного поучить тебя. А я не люблю женских криков. Правда… я ещё ни разу не слышал, как кричит женщина с Землие!
Татьяне было страшно. Она лихорадочно пыталась что-нибудь придумать, но что-то подсказывало, что укол был сделан не просто, чтобы напугать.
— Что ты знаешь про расу декаподов с Дексайи-прайм? — Каррель развалился на стуле, раскрыл и закрыл крылья.
Татьяна пожала плечами. По её приказу Э направил сигнал о помощи на М-63. На корабле пришельцев во всю работала «глушилка», но всё же это был довольно потасканный МОД, пусть с усовершенствованным двигателем и приличным количеством вооружения на борту, а не флагманский крейсер Первого из Тройки, обладавший мощным сигналопоглощением. Всё это Управляющий Разум сообщил ей ментально, пока она с проангелом играла в молчанку. Следовало тянуть время и разбираться в ситуации.
— Сумеречная планета, — пожала плечами Татьяна. Она упрямо продолжала говорить на ангальезе, — покрытая тропическими лесами. Сухих мест очень мало, почти всё пространство залито водой. Воздух богат углекислым газом и кислородом, что не удивительно при таком количестве лесов. Повышенная влажность. Постоянная жара. Животный и растительный мир разнообразен. Декаподы — единственная разумная раса звёздной системы Дексы. В настоящее время заселены три планеты из шести. На всех схожий климат. Дексайя-ню ближе других расположена к Дексе. На ней значительно суше и даже встречаются пространства, свободные от лесов. Но зачем мне всё это нужно?
Странный звук, словно речные камешки застучали друг об друга, отвлёк обоих. «Раненый» декапод быстро щёлкал клешнями, выстукивая какую-то мелодию. На его груди тускло засветилась лепёшка транслятора.
— О! — заметил Каррель. — Мой обычно молчаливый, но чрезвычайно полезный друг заговорил. Послушай его.
Голос из транслятора был глуховат — словно звучал с того света. Систему «клешневых» знаков изобретение арланов переводило в разговорную речь, присваивая тот тембр голоса, который мог опознать и расслышать собеседник.
— Маленькие бедные существа, — заговорил декапод, — жили под водой, иногда выползая погреться на низкие ветви деревьев. Летущие роки обижали их, разрывая в воздухе на части и скармливая своим птенцам, качащие кривы выуживали из воды длинными цепкими лапами и выпивали глотком воздуха на глубине. Но существа были хитры. Никто не знал, что они могут поймать рабу и отпустить её, не съев. Почему? Потому что они убивали рыбу только, когда были голодны. Течения времени оплетали корни мироздания, и существа становились сильнее. И уже кривы бежали их, и тени от крыльев роков не темнили воду. Докси всегда были сыты. Заняли нижний уровень, прогнав оттуда кривов и гравов, поймали свет, расчистив пространства от лесов, выкопали шахты и, откачав много воды, нашли там залежи нужных минералов. Но…
Проангел резко поднял руку.
—
— Знаешь ли ты, моя воздушная, как охотятся докси? — вкрадчиво спросил он. — Эволюция повела их по интереснейшему пути. Он по-своему извращён, этот путь, — проангел усмехнулся, — однако чрезвычайно эффективен в субтропических джунглях, где даже тяжелораненую дичь сложно обнаружить, если не обладаешь скоростью и обонянием хищника. Взгляни на моего друга, конечно, у него нет ничего из перечисленного. Природный механизм защиты декаподов Дексайи — яд, при попадании в кровь действующий на нервную систему противника. Сотни тысяч циклов назад он вызывал лишь паралич. Краткосрочное онемение поражённой конечности, которое позволяло докси скрыться, пока напавший хищник приходил в себя. Позже они стали использовать эту способность при ловле рыбы и, постепенно совершенствуя, научились выбрасывать хитиновый коготь с ядом всё дальше и точнее. Замирая в неподвижности, они ждали, подобные красно-зелёным камням, пока какая-нибудь неосторожная зверушка не окажется поблизости, и метали в неё коготь. Но яд был не прост. Вначале катализатором срабатывал испуг докси перед хищниками или желание насыщения. А затем мои чудесные десятиногие друзья поняли, что яд подчиняется не только излучениям мозга, работающим на волнах страха или голода, но и приказу самого разума. И научились ментально активировать нейродот и по остаточному излучению находить жертву. Декаподы более не нуждались в укрытиях, ибо стали самыми коварными, страшными и непобедимыми хищниками своего мира. Эволюция подчиняется лишь тому, кто способен понять её выгоду, доктор! — Каррель взмахнул крыльями, словно подтверждая сказанное. — Мои низкорослые друзья нынче научились не просто запускать яд в кровь противника, как это произошло с вами, а концентрировать его в определенной ветви нервной системы, с тем, чтобы не только убивать, но и причинять боль… Тебе понравился мой рассказ, Лу-Танни?
Она во все глаза смотрела на него. Э, который прекратил передавать данные в момент рассказа Карреля, снова заговорил. Диагноз был лаконичен и страшен: «Правая ветвь пучка Гиса». Татьяна Викторовна судорожно выдохнула. Сердце. Нейродот оккупировал самое средоточие человеческой жизни.
— Что здесь происходит, доктор Танни? — раздался голос от дверей.
Каррель медленно поднялся с места. Оба декапода, угрожающе щёлкая клешнями, боком двинулись к незваному гостю. Татьяна подняла глаза, полные ужаса, на фигуру, в недоумении застывшую на пороге. На Тсалита…
Татьяна вскочила на ноги.
За спиной сатианета бесшумно показался второй проангел и со страшной силой опустил сцепленные кисти рук на его затылок, словно дрова рубил. Броненоссер, как подкошенный, рухнул на пол. Каррель резко раскрыл крыло, через стол толкнув Татьяну Викторовну в грудь так, что она снова упала на стул.
— Сидите, доктор! — сквозь зубы заметил он. — У нас, оказывается, пациенты.
И кинул недовольный взгляд на соотечественника, склонившегося над распростёртым телом Тсалита. Тот пожал плечами.
— Посторонних кораблей около станции не наблюдалось, двери в жилые секторы заблокированы до сих пор. А просканировать, ты знаешь сам, не дал бы Управляющий Разум.
— Принеси с корабля ЛПС, — приказал Каррель, — генератор установи на последнюю позицию — сатианеты легко рвут путы первого и второго уровней. И захвати один транк, пригодится.
Когда проангел ушел, Каррель всем телом повернулся к Татьяне. От его улыбки ей стало нехорошо.
— Это, пожалуй, к лучшему, Лу-Танни. Я боялся, что мне придется пытать вас, и пошел бы на это, скрепя крылья, ведь нам так нужен кристалин! А теперь, думаю, мы получим его без проволочек. Какому же доктору захочется смотреть на медленную смерть пациента!