Тенета
Шрифт:
— Я отдам кристалин, — так спокойно, как могла, ответила Татьяна. Больше всего она опасалась, что подведёт голос — задрожит. — И после этого вы покинете станцию, не причинив никому вреда.
— Несите, — пожал плечами проангел. — Мой десятиногий друг сопроводит вас и, если что, активирует нейродот. Просто помните об этом!
Татьяна поднялась. Если декапод убьет её — пришельцы не покинут станцию живыми. Э просто не выпустит их! Татьяна Викторовна ясно чувствовала его решимость сделать это, так же, как и кипящую ярость: Управляющий Разум бесился от собственной беспомощности.
— Я вовсе не думаю убивать вас, доктор, — голос Карреля настиг на пороге, словно
Татьяна резко развернулась.
— Хватит, Каррель! Вы достаточно меня запугали. Получите кристалин и убирайтесь из моего Лазарета!
Проангел сощурил тёмные глаза. Не дожидаясь ответной реплики, Татьяна покинула помещение.
Кристалин так и лежал в Лаборатории. Под тихие пощёлкивания декапода она взяла контейнер, немного замешкавшись у лабораторного стола, и вернулась в кухню, размышляя о том, какой всё-таки молодец Э, что запер где-то Бима и Шуню, уберегая от враждебно настроенных гостей.
Когда она вошла, возвратившийся с корабля проангел уже усадил Тсалита на один из стульев и поместил на его конечности датчики локальных паралитических сетей, предупреждая возможность оказать сопротивление или просто двинуться. Генератор ЛПС, закрепленный на поясе проангела, горел зелёным.
Если бы поверхность стола не была бы сделана из того же пружинящего материала, что стены и пол станции, Татьяна поставила бы контейнер перед Каррелем с грохотом. А так получилось только с силой. Проангел и глазом не моргнул. Откинул крышку, но восхищённое выражение лица сменилось разочарованным.
— Здесь лишь один целый кристалл и осколки, Лу-Танни! — воскликнул он. — Где остальное? Где друза?
— Вживлена частями различным пациентам, которые давно покинули станцию.
Свет плескался от стен помещения, окрашивая его в нереальные оттенки лазоревого. В его отблесках лицо проангела страшно исказилось. Он одним прыжком перескочил стол, сгреб Татьяну за комбинезон и затряс, лихорадочно блестя глазами.
— Ты врешь! Где вторая половина подарка БагДэАна! Я никогда не поверю, что ты отдала их просто так!
— Оставь её. Она не лжет, — раздался хриплый голос.
Татьяна с ужасом посмотрела на пришедшего в себя Тсалита.
— Ты судишь всех по себе, кло-кло своего народа, — откровенно усмехнулся сатианет, не спуская глаз с Карреля. — Тебе и в голову не приходит, что она — другая.
Проангел выдохнул сквозь сжатые зубы. Осторожно отпустил Татьяну и едва кивнул своему соотечественнику. Тот поднял руку с зажатым в ней предметом, отдаленно напоминающим тупой нож с загнутой вниз рукоятью. Остриё прибора слабо светилось, словно раскалившийся, но уже остывающий металл. Здоровая рука сатианета неожиданно дёрнулась, пальцы стали совершать беспорядочные движения, их словно кривило судорогой, то скрючивая, то выворачивая в совершенно не присущую суставам сторону. Послышался лёгкий хруст. Упрямо сцепив тяжелые челюсти, Тсалит не произносил ни звука, хотя Татьяна видела, как побледнели участки кожи между панцирными пластинами на его лице и шее.
Татьяна ни на минуту не забывала о введенном нейродоте, именно поэтому задержалась в Лаборатории. Используя контейнер, как прикрытие от находящегося ниже уровня стола декапода, сунула руку в сканирующую сферу лабораторного комплекса, который мгновенным уколом в ладонь получил её
Искривляющаяся поверхность казалась чёрной и атласной. Татьяна не желала её коснуться, но отчего-то точно знала, что на ощупь та прохладная и гладкая, подобная универсуму МОД. Если эта громада и была чьим-то универсумом, то Татьяна Викторовна не могла представить себе величину корабля, им управляемого. Она миновала завихрения, не задевая их, хотя чёрные протуберанцы, сквозь которые она пролетала, пытались зацепить. Движение было молниеносным, но странно успокаивающим, словно огромный зверь нёс её на своей спине. Мир сошёлся в одной точке, и этой точкой было движение. Татьяна более не ощущала боли, тяжести грудной клетки, неспособной совершить вдох, да и не нуждалась в воздухе для дыхания, не контролировала собственный поток сознания, который, кажется, начал растворяться в чёрных бутонах окружающего пространства. Так продолжалось долго. И время потеряло значение, а пространство перестало быть. Собственное «Я» тоже стало точкой, спроецированной на чёрное нечто — и только усилия по удержанию в фокусе этой проекции не позволяли Татьяне окончательно потерять себя.
Как вдруг чей-то взгляд привлёк внимание, она словно споткнулась на бегу и замедлила шаг, не используя никаких усилий ни для ходьбы, ни для торможения.
— В этот сектор вам рано, Лу-Танни, — насмешливо сказал знакомый низкий баритон.
Глаза цвета кристалина заглянули внутрь той грифельной точки, в которую она превратилась.
— Отчаяние вам к лицу, но чтобы ощутить его, надо ожить. Оживайте, Страж порога сектора Див, оживайте.
И пятнистый мучитель со страшной силой ударил её ладонями в грудь. Ещё раз и ещё.
Чёрные лохмотья завертелись вокруг с ужасающей быстротой, вытаскивая из Татьяны обнажённые вспыхивающие нервы. Гигантская темнота — то ли корабль, то ли вселенная, с сожалением чмокнув, вытолкнула её обратно: в мир острого света и ярчайшей боли, в мир тяжести собственного, с трудом поддающегося контролю испуганного сознания, тела. Всё плыло вокруг. Взгляд сфокусировался не сразу — над Татьяной Викторовной нависало что-то большое, тёмное, шевелящееся. И звуки дружно сымитировали морской шум, слившись в однообразный гул, в котором она никак не могла различить слов.