Теневые владыки: Кто управляет миром
Шрифт:
Вскоре лимузин уже мчал Сакагучи из аэропорта Хитроу в шикарный отель в центре Лондона, где ему предстояло обсудить это предложение с группой высокопоставленных нигерийских чиновников. Едва он вошел в номер отеля, как элегантный, склонный к полноте мужчина вручил ему свою визитную карточку: «Пол Огвума, директор, Центральный Банк Нигерии». Хотя ранее Сакагучи никогда не встречался с главным банкиром Нигерии, в мире международных финансов Огвума имел солидную репутацию. С ним был его заместитель со своей женой, а также один из высших чинов Министерства авиации Нигерии. Атмосфера встречи была одновременно сердечной и деловой.
Возможно, Сакагучи и считал себя человеком рисковым, но так много перед ним еще никогда не стояло на кону. Нигерийцы просили на аэропорт около 50 млн. долларов, а совокупный капитал «Банко Нороэште» составлял только 500 млн. долларов. Недолго думая, Сакагучи уполномочил первый перевод на сумму 4 млн. долларов, за
Господина Тафиды Уильямса из департамента бюджета и планирования Министерства Авиации в составе делегации не было. Не было его и в реальной жизни, поскольку Уильямс — или Блесс Окереке, если называть его настоящим именем, — никогда не мог бы стать главой департамента. Ему было едва за двадцать, он нигде не учился, а в данный момент стремился всячески соответствовать своему недавно приобретенному статусу просвещенного государственного чиновника. Более того, он страдал звездной болезнью. Когда Окереке получил первые комиссионные за ту роль, которую он сыграл в сделке с «Нороэште», он не устоял перед возможностью разыграть из себя большую шишку, начав похваляться свежеприобретенным богатством. А это было чревато опасностями, о которых Блесс и не догадывался.
К концу 1995 года Блесс выехал из крошечной комнатушки, которые в Нигерии называют «бойскаутским жильем», и снял просторную квартиру в своем родном городе Энугу, пыльной столице одноименной нигерийской провинции. Еще он приобрел новехонький джип и просто не мог не похвастаться своей новой игрушкой, неспешно раскатывая на ней по городу. По всей видимости, друзья и родные Окереке были удивлены его внезапным подъемом в сословие богатых, который в равной мере порождал пересуды, зависть и восхищение. «Он был всего лишь молодым парнем, который зашел слишком далеко», — говорит Умар Мамман Санда, рассудительный следователь Комиссии по экономическим и финансовым преступлениям из Абуджи, нигерийской столицы. Однако эта оргия расточительства была вызвана не одной только радостью жизни, которую сулит нежданное богатство. Как и многие молодые нигерийские мужчины, Блесс хотел показать, чего он стоит. В наши дни ритуал инициации в Нигерии являет собой следующую причудливую смесь.
Нигерийцам предыдущих поколений, чтобы стать мужчинами, требовалось противостоять всем опасностям леса и джунглей, ведя физическую и духовную битву против сильнейших представителей животного царства. Но XX век принес в Нигерию кардинальные перемены, и сейчас Блесс и запах его богатства привлекали внимание не столь благородных существ — в темных очках «Рэй-Бан» и золотых браслетах.
На бедного Блесса, как оказалось, свалилось проклятье. Деньги превратили его из охотника в жертву. Привлекая к себе излишнее внимание, он ставил под удар безопасность своих коллег, да и всю операцию — а ведь именно ей он и был в первую очередь обязан своим богатством. По крайней мере, на этом настаивает инспектор Санда из Комиссии по финансовым и экономическим преступлениям, а он разбирается в этом деле лучше, чем кто бы то ни было. Однажды вечером в Энугу Блесс заметил, что какая — то машина подозрительно близко примостилась к его джипу. Когда его прижали, Блесс выпрыгнул из машины и побежал во дворик отеля, а в спину ему дышали преследователи. Он перепрыгнул через забор и оказался в соседнем дворике, но понял, что его загнали в угол. Здесь он и получил несколько пуль. Многие нигерийцы скажут вам, что, хотя в их стране процветает преступность, уровень насилия здесь тем не менее низок. И они будут правы. Однако бывают и исключения из правила. А поскольку Блесс Окереке оказался замешан в крупнейшей известной авансовой афере (или афере 419, как называют такие преступления), он и стал одним из таких исключений — всего лишь очередным участником драмы, которая, как гласит ее яркое описание на сайте Комиссии, «имеет все необходимое для популярного фильма: переживания, драматизм, секс, власть, алчность, предчувствие чего-то страшного, трагизм и что угодно еще». Ах да, и еще там было двое убийц. Блесса отобрал для его роли Чиф Эммануэль Нвуде, главный нигерийский аферист.
Нельсон Сакагучи и по сей день клянется, будто не знал, что его основным деловым партнером по афере с аэропортом Абуджи был не директор Центрального Банка Нигерии Пол Огвума, а Чиф Нвуде. Хотя Нвуде нигде не учился, а один адвокат охарактеризовал его как «бандита», он проявил себя уверенным и способным человеком, когда обретался вокруг рассадников заправляющей в стране коррупции. Чиф Нвуде был преуспевающим бизнесменом, однако на лондонской встрече прямо — таки перевоплотился в Огвуму. Сакагучи же, ожидая суда по обвинению в преступном сговоре в своем скромном и аккуратном доме в Коите, неподалеку от Сан-Паулу, утверждал, что не заподозрил ничего сомнительного ни в сделке, ни в самом Нвуде. Все сходятся на том, что Сакагучи пал жертвой самой крупномасштабной из афер, однако никто не понимает, как столь опытный банкир попался на мошенничество или
Чиф Эммануэль Нвуде — величайший аферист.
В деле о зарубежных счетах «Нороэште» на Каймановых островах адвокаты банка обвиняли Сакагучи в том, что в 1995–1997 годах он выудил из банка сотни миллионов долларов. Каждая трансакция не превышала по сумме 6 млн. долларов. Превысь Сакагучи эту цифру, ему бы пришлось получать разрешение у руководства. Деньги Сакагучи направлял умопомрачительно извилистыми путями в Великобританию, Швейцарию, Гонконг и Соединенные Штаты. В одной только Нигерии для того, чтобы перетасовывать и прятать счета, было задействовано 17 банков. Однако, несмотря на огромные суммы, которые совершали такие необычные путешествия по всей планете, никто в западной банковской системе не дал столь популярный там сигнал тревоги. Как оказалось, швейцарские отделения банков «Ллойдс» и «Ситибанк» было легко впутать в аферу, хотя и без их умысла: там проигнорировали стандартные нормы добросовестной работы, чтобы удовлетворить своих весьма богатых клиентов. «Все всякого сомнения, «Ллойдс», а за ним и «Ситибанк» нарушили все возможные правила открытия счетов, получения и отправки денег, существовавшие в то время. Имея дело с Нигерией, ни в коем случае нельзя хотя бы не задуматься о возможности нелегального происхождения этих средств. В течение одного года через «Ллойдс» прошло 70 млн. долларов, а через «Ситибанк» за несколько месяцев -50 млн. Банки просто перевели эти деньги и закрыли на все глаза», — утверждает адвокат по возврату активов «Нороэште» из Сан-Паулу Домингуш Рефинетти.
Из банков десятки миллионов долларов попали в карманы Нвуде и его главных пособников — Кристиана Икечукву Анаджемба и Амаки Анаджембы, мужа и жены. Эти люди играли в «Монополию», полем для которой стал весь мир: они покупали дворцы в Нигерии, недвижимость — в Редондо-Бич и Хантингтон-Бич в Калифорнии, а также вложили деньги в изрядное количество недвижимости в Северном Лондоне. Инвесторами они были хорошими. «Когда мы начали возвращать деньги, это облегчило нам работу. Дома успели подняться в цене, так что мы смогли получить значительно больше того, на что рассчитывали вначале», — сказал Кит Оливер, лондонский адвокат по возврату активов.
Хотя мотивы нигерийских аферистов никогда не ставились под сомнение, в легковерность Сакагучи вполне можно поверить. Нет никаких подтверждений того, что он играл с мошенниками в одной команде — он и вправду был жертвой. Однако свою необузданную азартную игру он финансировал чужими деньгами. Расследование этой третьей по величине банковской кражи в истории отняло у «Нороэште» тысячи, если не миллионы человеко-часов работы. (Первые два места занимают крах банка «Бэрингс», который устроил Ник Лисон, и разграбление Национального банка Ирака после американского вторжения в марте 2003 года.) И тем не менее ни один адвокат, судья, полицейский или мошенник, ни один из друзей или духовных наставников Нельсона Сакагучи не смог бы ответить на два главных вопроса: почему он это сделал? И как его удалось в это втянуть?
«Трудно понять, как это его удалось одурачить», — заметил Кит Оливер, держащий в руках письмо от мошенников, бланк на котором хвастливо возвещает: «Клиринговый Дом Федеральной Резервной Системы, Чедуэлл-Хит, Эссекс». На северо-востоке Лондона не найти более бесцветных и невыразительных жилых пригородов, чем Чедуэлл-Хит. Тем не менее Оливер, чтобы наверняка убедиться в том, что этот район не стал вдруг за одну ночь крупным международным финансовым центром, несколько часов колесил по Хиту, — «чтобы я мог поклясться своему доверенному лицу в том, что никаких Клиринговых Домов Федеральной Резервной Системы там нет!»
Однако вплоть до того времени Сакагучи вел регулярную переписку с Федеральным Клиринговым Банком в Чедуэлл-Хит и другими подобными учреждениями так, словно они существовали в действительности. По всей видимости, он полностью перестал различать иллюзию и реальность. Очевидно, он прочно застрял в ловушке страха, ведущего к зависимости, который так свойственен жертвам Авансовой аферы, или Аферы 419. Аферы 419 могут принимать самые разные формы и размеры: иногда они имеют вид письма к богатым гражданам западных стран с просьбой помочь бедствующим детям Африки; часто это бывают факсы, бумажные или электронные письма, в которых у американцев (как правило) просят пожертвовать на строительство новой церкви или поддержку прихода (в этих случаях жертвами движут благие филантропические мотивы). Еще одна желанная добыча для таких аферистов — обделенные любовью люди, особенно вдовы или разведенные женщины средних лет, которые заводят виртуальные романы с молоденькими африканскими любовниками, постепенно выдаивающими из них все сбережения за обещания интимной близости, которой никогда не будет.