Тени Архонта
Шрифт:
— За спуском через несколько лиг начинается марь, — тихо настоял вернувшийся Жал. Данан, вздрогнув, вскинулась испуганной совой.
— Не подкрадывайся! — прошипела она, с трудом сдержав крик. Жал подал плечами и сел на землю рядом с молодой женщиной.
— Привычка, — не столько объяснил, сколько напомнил эльф. Привычка, от какой не отказываются, поняла Данан. — Нам надо добраться до укрытия за одну ночь, и даже быстрее. Добраться через топь, Данан. Я не болотоходец, чтобы ты знала.
Да, это проблема.
— Может, Хольфстенн
Эльф хмыкнул.
— Смотрю, на полезность вашего старины Борво ты тоже особенно не надеешься?
Данан отрицательно мотнула головой:
— Борво, кажется, ненавидит магов. Не понимает совсем, и боится, вешая на нас все грехи. В остальном, он хороший человек.
Жал пошире расставил ноги, свесил предплечья на колени.
— Я тоже ненавижу магов, — сообщил он, не глядя на чародейку.
Данан, сглотнув, подобралась. Жал сидел расслабленно, но поди пойми убийц! Есть ли у них хоть какая-то поза, которая не таит угрозы?
— Тогда почему я еще жива? — спросила она, скрывая робость.
— Взяла меня, чтобы я это исправил? — Жал произнес это настолько буднично, что Данан в самом деле растерялась: ну в этом-то тоне точно нет угрозы! Но как тогда его понимать?!
— Не знаю, — ответила честно.
Жал снова хмыкнул — мрачнее, чем кто-либо на памяти чародейки.
— Маги Кошмара! Внушаете страх другим, а в себе даже унюхать не можете.
Данан не стала отпираться:
— Может, и страх. Никогда не стремилась быть героем.
— И правильно, — одобрительно кивнул Жал. — Все герои умирают от усталости.
«Как Ред» — пронзительно звякнуло в женской голове.
— Так почему я еще жива?
Жал оглянулся на чародейку, усмехнулся — немного криво, отчего блеснувший в лунном свете сточенный клык приобрел предельно жуткий вид. Он открыл рот, помешкал и выдал:
— Потому же, почему и я. Ты выбила жизнь для меня у своих друзей, я не посягаю на твою.
Он очевидно хотел ответить что-то еще — это ясно читалось по тому, как эльф затянул с ответом и как задумчивость на его лице сменилось обескураживающе хищной усмешкой.
— Видимо, ты ответишь потом, если мы выживем, — прокомментировала Данан.
— Может быть, — Жал тоже не стал отпираться. — Во всяком случае, тебе не стоит бояться от меня смерти, пока не попросишь. Чего не скажу о других. — Он говорил просто, как говорят люди, державшие тысячи жизней в одной руке. Той самой, способной достать до сердца, сжать его и — выдернуть или раздавить.
— Ты пробовал дотрагиваться до собственного? — спросила она прежде, чем успела подумать, и ткнула пальцем в грудь. Когда сообразила, что наговорила, вытянулась в лице, но губы Жала снова растянулись в усмешке. Он вальяжно махнул рукой: «не трясись, ничего особенного».
— Да. Показать?
Данан почувствовала себя дурой. Вдруг
— Тебе надо спать, — сказала она и привела нелепый аргумент в конце: — Остальные спят. — И снова едва не прикусила язык: ей-богу, даже влюбленная в Редгара, она соображала лучше!
— Раз остальные спят, — ответил эльф, — я посторожу. Заодно подумаю, как нам обойти болота. Тебе не кажется странным, — обратился он внезапно, — что мы формально уже находимся у самых границ Лейфенделя, а нас еще не взял на прицел ни один гарнизонный?
Данан не задержалась с ответом:
— Я думаю, пробуждение Архонта заставило все народы Аэриды мобилизовать силы для борьбы с исчадиями Пустоты. Едва ли сейчас народы воюют друг с другом.
— Разве король Драммонд погиб не в бою с парталанцами? — тут же спросил Жал.
Данан вымученно мотнула головой:
— Да откуда мне знать, как, где и от чего или от кого погиб король Драммонд?! Может, его убил один из вас? Такой же, как ты, сел рядом, втерся в доверие, или поймал в лесу, пока тот при переходах пошел помочиться! А, может, его ты убил? — шикнула он в бессилии. Эльф улыбнулся грустно:
— Не заводись, маленькая ведьма, — он коснулся женского предплечья. — У Эйтианских Гадюк не было запроса на Драммонда Саэнгрина. Может, был в других гильдиях, у нас — нет.
Данан напряглась под мужскими пальцами, но усилием воли заставила себя не дергаться. Взвинченность, яростная слабость — Вечный, она всегда была такой рухлядью?!
Не спрашивая Жала, Данан сменила тему:
— Из каких эльфов ты происходишь?
Он выгнул бровь и отпустил женскую руку.
— Из порабощенных. — Уставился перед собой, в тьму.
Это какие? — вопрос едва не сорвался у чародейки с языка, но было ясно, что толкового ответа она не получит: в истории Аэриды были уничтоженные эльфийские королевства, были раздробленные на несколько новых или объединенные из нескольких прошлых, но порабощенных — не было.
— Давно это было?
— Лет триста или около того. Я плохо помню начало. И, если честно, хотел бы помнить еще хуже.
— Я свое тоже, — вдруг усмехнулась чародейка, опустив голову. Надо же, приметил эльф краем глаза, скосив на женщину взгляд: ей идет улыбаться. Даже мимолетно.
Глубоким вечером, когда путники едва поднялись, чтобы наскоро перекусить и двигаться дальше, Жал повторил остальным то же, что прежде говорил Данан: впереди топь, а за нею — марь и дальше — заболоченная хвойная чаща. Слушая его, Данан думала, что в самом деле, как вообще можно поработить какое-нибудь эльфийское племя, если все они — светлые, темные, и вот эти, озерные — скорее станут дикими, но отобьются, скорее умрут, но не сдадутся, кто бы ни приходил за их тайнами. Она поделилась мыслями вслух, и Жал, кивнув, поддержал чародейку.