Тени древней земли

Салов Юрий Борисович

Неделин открыл сейф, достал папку, долго листал распечатки и перебирал бумажки, потом ответил:

— Значит, так. Возраст созревания у караимов тринадцать лет.

— Получается, в семьдесят восьмом этому человеку было тринадцать-четырнадцать, соответственно надо искать госслужащего старше пятидесяти четырех лет.

— Интересная версия, Кротов. Да, это все очень интересно. Но имей в виду, госслужащих старше пятидесяти четырех на полуострове несколько сот, и у каждого тогда надо проверить алиби. Кроме того, этот человек мог специально прилететь

на полуостров для совершения жертвоприношения, а затем отбыть на материк. Он ведь не обязан работать в Крыму, верно? Да и это человек может быть уже на пенсии, что также возможно. Так что, круг подозреваемых у нас довольно большой.

— Он еще и караим.

— Женя, дорогой, кто сказал, что его при рождении записали караимом? Его могли записать русским, украинцем, татарином, хоть кем. Это не зацепка. А вот слова местных о том, что Латыпову кто-то звонил в тот день и он через несколько часов поехал в город, более важны.

— Что насчет токсикологической эксертизы?

– Если коротко, то тизерпин и санапакс применяются в психиатрии для лечения шизофрении, шизотипических расстройств, галлюцинаций, психопатологических состояний, – сообщил Фирсов, – сомневаюсь, что Всеволод Латыпов был пациентом психдиспансера. Да и как он тогда мог получить права? Впрочем, завтра нам сообщат из наркологии. Между прочим, в квартире у Бирюкова были найдены другие препараты.

– Нашли его машину?

– Нет.

– Как там Ионов?

– За Ионовым установлено наблюдение, – отозвался Эркенов. — судя по детализации звонков его мобильного и данным «наружки», его и близко не было к месту, где нашли тело Латыпова.

– Иди, отсыпайся, – Фирсов положил руку на плечо Евгения, – ты славно потрудился сегодня. Госслужащих мы, конечно, будем плавно перебирать. Но перспективнее сейчас выйти на нашего фигуранта через связи Латыпова-младшего, Ионова, Бирюкова. Иди, отдыхай.

Глава девяносто седьмая

УВД Симферополя

Кротов посетил утреннее совещание оперативной группы и сделал заметки о последних событиях, после чего затаилась в старой комнате для хранения архивных дел. Ему требовалось уединение и тишина. Идея заключалась в том, чтобы пересмотреть все улики, связанные с убийством Дианы, исходя из предположения, что гуру Бирюков не был убийцей.

Услышав шаги на лестнице, он взглянул на часы: без пятнадцати два. Время пролетело незаметно. Он подумал, что это Райская возвращается с новой информацией, но это было не так.

— Павел, — изумленно воскликнул он.

— Привет. Что вы делаете в этой дыре?

— Ну, по правде говоря, я здесь работаю. Сюда нас отправляют по архивным делам.

— Теперь я понимаю, почему Райская все время на взводе.

Эркенов поравнялся с ним, и уселся на стул напротив.

— Как поживаешь? — спросил Евгений, первое, что пришло в голову. – Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Я пришел сказать, что Всеволод Латыпов не состоял ни на учете в ПНД ни в наркологии.

—

Что и ожидалось. Как там Фирсов?

— Сидит на телефонах.

Евгений кивнул.

Павел Эркенов достал из сумки папку и флешку и протянул ему.

— Вы были правы насчет Дианы.

Евгений оживился.

— О чем?

— Вчера утром я допросил одну из ее ближайших подруг. Я не стал тянуть с фактами, и в конце концов заставил ее говорить… В общем, она мне призналась.

— Ты имеешь в виду…

— Да. У Дианы и Ионова был роман.

Пролистав до конца папку и не найдя в ней больше ничего особенно интересного, Кротов, взяв флэшку, отпустил Эркенова и взял другую папку, на которой было написано: «Дополнительные материалы». Развязал тесемки, открыл. Вошла Райская.

— Где ты пропадала?

— Наша криминалистика не дремлет, — не отреагировала на его вопрос Райская, — пробы подногтевого содержимого с рук Гурджиевой помнишь? На теле были обнаружены следы ДНК трех человек, один из них Бирюков. И вот второй — Латыпов; осталось найти третьего.

— Латыпов принимал участие в похищении и убийстве?

— Так получается, — ответила Мария. — Но если мы предположим, что Латыпова кто-то ликвидировал, то получается, тот человек избавляется от возможных свидетелей.

— Шеф — он тоже так думает?

— Шеф… — Райская покачала головой. — он сегодня все утро работал над официальной версией, что убийцей был Бирюков: затем эта информация была передана в прессу, чтобы успокоить журналистов и общественное мнение.

— Ладно. Что еще?

— Я сегодня смотрела личное дело жены Ионова, — уселась на стул Райская, — ничего особенного, работает в косметологическом салоне. Лечилась пару раз в ведомственном санатории, — усмехнулась Мария, — кто бы меня туда отправил! Там классная медаппаратура, все современное.

— А что с ней?

— Ну, без официального запроса мне диагноз все равно не сказали бы, но я мило пообщалась с одной девчонкой из санатория, которая работает там процедурной сестрой. Вот она и поведала, что у жены Ионова язва прямой кишки и киста. Ей надо регулярную терапию проходить.

— Да, печалька, — заметил Евгений, — ну что, пойдем к шефу? Должны уже быть данные от наших компьютерщиков.

Когда аудиозапись закончилась, за столом Фирсова воцарилась каменная тишина. Полковник в недоумении покачал головой и посмотрел на коллег, включая подошедшего Неделина.

— Мне кажется, что это отягчающее обстоятельство для нашего доцента, — сказал Фирсов. — Все мы знаем, что, по статистике, жертва убийства почти всегда знает своего убийцу. В данном случае мы имеем близкие отношения. На данном этапе Ионов отвечает всем требованиям идеального подозреваемого, не так ли?

Остальные кивнули в знак согласия. Фирсов ограничился встречей только с теми, кто непосредственно работал с делом.

— Но если старик Латыпов нам не солгал, то Ионов убийцей не является, — продолжил он. — тем не менее, определенно он причастен к этому делу.