Тени древней земли
Шрифт:
— …
— Посмотрите, в каком состоянии оказалась Диана.
Он показал ему несколько фотографий опухшего лица. Ионов едва успевал смотреть на них, как будто это стоило ему непомерных усилий.
— Ну-ка, посмотрите на них внимательно… Мне кажется, что у человека, который так все устроил, серьезные проблемы с темпераментом, не находите?
— Но Бирюков был…
— Слишком легко свалить все на мертвеца. И позвольте заметить, что у нас есть по меньшей мере десять человек, которые клянутся, что Бирюков ни на шаг не отходил от лагеря неоанастасийцев до того, как мы
Доцент был на грани срыва.
— Я знаю, что благодаря сотрудничеству с нашим коллегой Романом Барсуковым вы были посвящены в подробности убийств семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов, которые были неизвестны большинству людей, которые никогда не попадали в прессу. Поэтому можно сказать, что вы являетесь экспертом по этим преступлениям, что видно из отчетов, подготовленных вами для Барсукова. В результате, кому, как не вам, организовать ритуальное убийство, во всех отношениях похожее на те, что были совершены тридцать и сорок лет назад, и свалить вину за него на идеального козла отпущения — вашего личного врага Дмитрия Бирюкова?
Ионов молчал.
— Если вы отказываетесь разговаривать, мы будем допрашивать вашу жену, и как вы думаете, сколько времени нам понадобится, чтобы добиться от нее признания?
— Нет, пожалуйста, она не имеет к этому никакого отношения…
— Она не кажется мне особенно стойким человеком. Она — идеальный податливый свидетель, которого, если знать, как это сделать, можно заставить признаться в чем угодно. Как вы думаете, когда она увидит и услышит доказательства вашего романа с Дианой, она будет продолжать защищать вас? Для начала мы собираемся предъявить ей несколько обвинений, включая соучастие в похищении человека и пособничество в убийстве. Вы хотите заставить меня это сделать?
— …
Кротов извлек из папки несколько фотографий, сделанных его коллегами, на которых Ионов запечатлен на автомойке.
— Что вы можете сказать, например, об этом?
— То есть теперь даже мытье машины стало преступлением?
— Можете ли вы подтвердить, что это вы?
— Да.
— И вы можете подтвердить, что это тот же самый автомобиль, в котором вы были зафиксированы камерами контроля скорости ГИБДД?
Ионов молчал.
— Может быть, поговорим о мотиве? Мотив страсти, к которому добавился стресс, вызванный потерей работы в университете и очевидными проблемами с темпераментом…
— …
— Вы не хотите говорить об этом? Хорошо, я буду говорить об этом. Как вы думаете, сколько времени потребуется судье, чтобы попросить суд выдать ордер на ваш арест? Я вам говорю: ноль секунд. А судья, столкнувшись с лжесвидетелем, с человеком, который спит с молодыми девушками и бьет свою жену, как вы думаете, будет ли он иметь другое мнение? На мой взгляд, нет.
В комнате воцарилась напряженная тишина, и Ионов, казалось, утонул в ней.
— И что? – спросил Евгений через полторы минуты.
— И что? — пробормотал Валерий.
— Вы еще будете давать показания?
Мужчина вытер глаза и лоб тыльной стороной ладони и принюхался. Капли пота, стекавшие с его лица, блестели
— Мне нечего сказать, — пробормотал он через несколько секунд.
— А что вы можете сказать по этому поводу? — спросил Евгений, показывая Валерию фотографию останков Латыпова-младшего.
— Какая мерзость…
— Это Всеволод Латыпов из селения караимов. Кто-то накачал его наркотиками и бросил под поезд. Он был вместе с вами той ночью?
— …
— Он помогал вам в доставке Дианы в каньон?
По выражению его лица Евгений понял, что мужчина внутренне встрепенулся.
— Послушайте, Ионов, я хотел бы кое-что у вас уточнить. На моем месте другой следователь давно бы уже отправил вас в камеру, а судья выдал постановление о вашем аресте на два месяца. По опыту могу сказать, что улики против вас неопровержимы, а оправдывающие вас — отсутствуют. Но моя главная задача на данный момент — не допустить, чтобы преступник оставался на свободе. Вы тоже находитесь под угрозой. Вы должны сказать мне кто еще был с вами в ту ночь. Мы сможем вас защитить.
— Вы не представляете, как мне хочется вам верить, — сказал Ионов, сопроводив свои слова меланхоличной улыбкой.
— Что вы имеете в виду? — спросил Евгений, застигнутый врасплох.
— Насколько я знаю, вы не смогли защитить Бирюкова. То же самое теперь можно сказать и о Латыпове. Или вы действительно думаете, что они умерли своей смертью?
На этот раз Евгений не проронил ни слова. Он колебался несколько секунд, затем продолжил:
— Кто стоит за этой историей?
Антрополог покачал головой.
— Вы действительно наивны. Вы думаете, что контролируете ситуацию, но на самом деле не имеете ни малейшего представления о том, что происходит.
— Тогда скажите мне.
— И закончить как эти двое? Нет, я в своем уме.
— Послушайте, этот человек убирает ненужных свидетелей. Вы можете быть следующим. Мы обязательно осмотрим вашу машину и я не уверен, что вы смогли избавиться от всех следов. Если кровь в вашей машине окажется кровью Дианы, вы станете последним человеком, который видел ее живой. Думаю, это убедит суд в вашей виновности. Когда же мы будем иметь больше информации о вашем сообщнике, в этот момент вы нам не будете нужны, чтобы узнать правду, понимаете? Я предлагаю вам последний шанс. Если у вас есть хоть немного мозгов, сотрудничайте… Что вы делали в районе Белогорска?
— Я больше не стану с вами разговаривать, — сказал мужчина нейтральным, почти покорным тоном.
Затем Ионов разразился истерическим смехом, который казался неконтролируемым.
Глава сто
Останки Всеволода Латыпова были обмыты, упакованы и уложены на деревянный настил у погасшего камина. Настил был разложен на столе, служившем катафалком, и тело накрыто белой простыней. Вокруг останков Всеволода в порядке старшинства собрались скорбившие родственники, стоявшие неподвижно, как вороны. Импровизированная погребальная камера освещалась лишь десятком свечей. Стояла полная тишина.