Тени города Энкёрст
Шрифт:
Смахнув с щек соленую влагу, Орнот шмыгнув носом заставил себя слезть с перины пухового одеяла. Слезть, дабы забыть этот кошмар, забыться самому и в этом ему поможет его лучший друг — алкоголь. Вот уж кто его всегда поймет и никогда не осудит.
Бутылка «Юдоля» пришлась как нельзя кстати. Знаний Орна о вине хватало, чтобы отличить красное от белого и «Юдоль» проходил по второму пункту. На вкус сухое, в меру терпкое и водянистое, недостаток танина с лихвой компенсировался легкостью пития. Подобное присуще сорту совиньон, ну, Орн полагал, что это совиньон, так как других сортов не знал в принципе. Такого винишка литр прикончишь и не заметишь. Орн откупорил ее на столе, затем нацедил добротный глоток
— Тебя, похоже, и лопатой не убьешь. — Процедил сквозь зубы Орн, краем глаза замечая маленькое красное пятнышко на столе. Режущее глаз пятнышко, заставляющего его нервозно трястись. Советник поплевал на помятый рукав пропотевшего камзола и принялся с яростным тщанием изгонять пятно с поверхности стола. В итоге размазывая его по ткани одежды, лишь ухудшая ситуацию.
— Твою мать! — чертыхнулся Орн, просто поставив бронзовую чашку с фруктами на липкое пятно спекшейся крови.
Нужно было отвлечься, успокоить рвущиеся наружу сердце. Он не придумал ничего лучше, чем чтение. В годы войны литература была единственной отрадой и лучшим успокоительным. Не считая вина, разумеется.
Орн подошел к книжному шкафу, над котором в уголке сидела каменная писки и будто бы с осуждением за ним наблюдала. Аккурат рядом стояло здоровенное зеркало в пол. Он мельком взглянул на себя — замученный, с опухшими красными глазами, спутанными кудрями на голове и вымазанным во всем на свете камзоле. Да уж, видок достойный советника короля. Орн со злостью пнул зеркало, но промахнулся и угодил пяткой по нижнему стеллажу. С полок посыпались украшенные вензелями обложки великого прозаика и знатного сердцееда прошлого века — Амитто Дэ Мура. Орн бережно подобрал книжку с привлекательным названием «Гаруспик любви — издание первое» и раскрыл ее на первой странице. Кожаный переплет приятно грел подушечки пальцев, а страницы ласково зашелестели под легким сквозняком. Фронтиспис изображал седовласого крючконосого старикана с бородавками по всему лицу. Удивительно, почему столь уродливые люди, как правило, превозносят красоту красноречивее всех. Насколько Орн знал, у Дэ Мура при жизни отбоя не было от поклонниц, по слухам, у него целый склад был заполнен письмами читателей. Даже после смерти старика, девушки как одержимые пробирались в его особняк, намереваясь выкрасть замшелые пергаменты, гусиные перья, лоскуты простыни, догоревшие поленья в камине, паутину с подоконника, разбитые бутылки. Некоторые ухитрялись вырезать ножом глиняные аканфы с постаментов обступивших особняк. Грубо говоря, тащили всё, что к полу не приколочено, а что приколочено успешно отрывалось, отламывалось и откручивалось, да что уж там, ночной горшок и тот уволокли. Фанатки были одержимы собственным кумиром, и каждая из них считала своим священным долгом отжать сувенир на память. Не удивительно, что в одно время рынок был заполнен «артефактами» из особняка Дэ Мура, одних только зубов великого поэта на прилавках можно было сосчитать более полутора сотен. Это несколько ставило под сомнение честность местных дельцов, но то уже лирика.
— Ваше Высочество, — робкий стук в дверь заставил Орна неловко выронить шедевр мировой литературы, — Вас ожидают в тронном зале.
— Кто ожидает? — советник переступил через кипу разбросанных книг и выглянул в дверной проем.
Перед ним стояла знакомая особа, кажется, вчера она до последнего занималась уборкой. Миленькая такая, робкая. В другой раз Орн пожалуй пригласил бы ее на свидание.
— Ой, приношу свои глубочайшие извинения, — девушка покраснела, — мне показалось это покои его Высочества, я…
— Ты не ошиблась, —
О красноречии Орна скоро начнут слагать легенды, и первые вирши как пить дать пойдут от Мартина. Возможно, вместо Дэ Мура стоило прочитать «Азы дипломатии для дебилов» Рихтера Крауза или «Говорим внятно» Шало Руза. Полезные знания, как ни крути.
— Господин, — девушка выискивала подходящий титул в своих мыслях, — господин шифр, спешит известить короля о пропаже начальника стражи, господине Торфине Лонге.
— Пропал? — Орн ехидно усмехнулся. Небось, Лонг до сих пор отойти не может от оплеухи Йорвульфа, — в борделе искали?
— Господин шифр сказал, что дело повышенной важности, — девушка смотрела в пол боясь поднять свои чудесные серо-зеленые глаза, — вчера ночью на Аркановом мосту произошла, — девушка тщательно силилась подобрать слово, нахмуривая свои тонкие брови, — с-сраная бойня, так велел сказать господин шифр. Т-трое стражников мертвы.
— Ночью? — У советника задергалось левое веко, затем правое, а после и все тело сковала неуемная дрожь.
— Точно так, господин советник.
— Секундочку, — Орн слился цветом с берестовой бумагой, все мурашки вместе с сердцем собрали поклажу и моментально сменили место проживания на пятки. Эти самые пятки неистово зачесались, явственно намекая — пора валить, — мне нужно валить… то есть выпить. Определенно выпить.
Самое время! Орн откупорил новую бутылку и принял для себя волевое решение — собаку он больше не угощает, облезет. А если там яд? Что ж, такова судьба и от нее никуда не деться. Жадно присосавшись к стеклянному горлышку, он в тайне надеялся отравиться и скончаться на месте. Должно же это безумия хоть как-то закончиться.
Вопреки мечтаниям, желанию Орна сбыться было не суждено, бутылка кончилась в мгновение ока, а жизнь Орна успешно продолжалась. Паскуда этакая.
— Гости ожидают вас, ваше вел… господин советник, — девушка улыбнулась и не поднимая головы после реверанса, быстренько упорхнула в конец коридора.
— Какие еще к черту гости? — слова Орна растворились среди барельефов и картин черно-золотого коридора, растворяющегося в плывущем взгляде. Орн схватил очередную бутылку, в этот раз красного «Мореноль», и ступил на мягкий узорчатый ковер, ведущий в башню тронного зала.
Кого там Бальдер пригласил? Не дай Знаки это цилийская принцесса приперлась со свитой, тогда придется делать хорошую мину при плохой игре. И держать ее до последнего. До эшафота.
Слуги прохаживались туда-сюда не обращая на советника никакого внимания, может он давно умер во сне и стал призраком, который отныне будет греметь цепями по ночам до скончания времен. Вернее пустыми бутылками.
Суровые похмельные морды стражников, молча отдали честь Орну, зеленея от одного взгляда на «Мореноль», пропустили его в тронный зал. Советнику стоило физических усилий переступить порог. Как там говорят — преступник всегда возвращается на место преступления?
Латунные фестоны сверкали в свете утреннего солнца, заливая прибранный зал золотистым цветом. В дальнем углу, возле стены «рвущихся наружу людей», прохаживался статный седовласый мужчина в черной сутане церкви Искупления, идущий под руку с низеньким лысеющим бородачом, который отчаянно жестикулировал, прощупывая рельеф стены. По правой стороне шла пожилая дама в пестром, как фейерверк над озером, платье, и обмахивалась экзотическим веером. За ними, серой тучей шел Йорвульф, глядя на его рожу, складывалось впечатление, что его больше занимала собственная обувь, нежели беседа трех персон.