Тени города Энкёрст

Харламов Влад

Все уставились на министра, не понимая о чем речь. Кажется, даже Бальдер прислушался. К сожалению, только кажется.

— У н-нас есть специальная к-коронерская тележка, на которую мы грузим найденные тела погибших врагов или шпионов, — терпеливо пояснил министр, — и в-вывозим их тайно в крематории, дабы не смущать н-народ.

— Так вот откуда пепел валит второй день, — закатила глаза Джин, — вы представляете, какая вонища стоит в порту из-за вашей, кхм, уборки, нэ?

Эрсус проигнорировал выпад, сосредоточенно рассматривая безжизненное тело монарха.

— Я

не знаю как вы ребята, а я подыхать не планирую, ни сегодня, ни завтра, и возможно послезавтра. Бальдера узнают в мгновения ока, и что тогда, м? А я скажу что! Наши головы в ту же секунду будут висеть на пиках, развлекая ребятишек на рыночной площади.

— Твою мать, — раздраженно ответил советник, — как-нибудь замаскируем его.

— Как ты замаскируешь человека, которого каждая птица в городе знает в лицо.

— Прям вот каждая? — скептически усмехнулся Орнот.

— Знал бы ты, чинуша, сколько обосранных агиток с ликом твоего короля валяется вдоль набережной и ткацким переулком, то помалкивал бы.

— Т-так. Подождите, — Эрсус на корню пресек разгорающиеся пламя конфликта, — мы можем и з-закрыть его лицо.

— А если кто-то, особо любопытный пошарит под саваном в поисках цацек, или нас по дороге остановит патруль и поинтересуется, а чего это мы такое интересное везем, — Джин скрестила руки на груди, — что тогда скажем? Это не наше, нам подбросили? Такое сработает, если ты украл мелочевку, но никак не труп короля Вердании.

— Т-тогда, уберем его?

— Кого? Лицо?

— Н-ну да.

— Подождите, — Орнот успел потерять нить мысли, потом снова найти и опять потерять, — вы хотите от…отрезать Бальдеру голову? Это абсурд!

— Зачем г-голову? — изумился Эрсус, — Только л-лицо.

— Вы окончательно сбрендили! — воскликнул советник, пинком отшвыривая примастившуюся псину, — больные ублюдки, вы понимаете, что несете?

— О Мать Хранительница, — взмолилась Джин Знакам, — это худший день в моей жизни.

— Мы у-уберем лицо, а наша гостья, перевезет т-тело.

— А нет, я погорячилась, — подняла указательный палец девушка, — вот теперь это худший день в моей жизни. Че ради я должна его везти?

— П-потому что нас знают, как ты г-говоришь, в лицо.

Судя по стонам, Джин в тот момент хотела стать самой известной в Энкёрсте, да что там, в целом мире. И лучше бы на ее плакаты срали птицы, так дерьмо бы липло к бумаге, а не к ней.

— Боже мой, я этого не выдержу, — психика Орна получила непоправимый ущерб за сегодняшнюю ночь, но то ли еще будет, — мне срочно нужно выпить.

— Осторожнее, в-вдруг там отрава?

В самом деле, вдруг? И тогда Орнот озадачит министра и шлюху, которая не считает себя шлюхой, еще одним хладным трупом. Вот потеха то будет. Но ему быстро пришло в голову изящное решение, которое устроит всех. Он схватил бутылку с полки, откупорил ее и вылили в миску на полу.

— Собака! Твоя жизнь теперь имеет смысл! — псина, чем-то напоминала хозяина, тоже жрала и пила все подряд. А бухать Шэд любил ничуть не меньше, чем лизать собственные яйца.

Если гончая сдохнет — хорошо. Если не сдохнет — тоже неплохо.

— А

кто будет резать, — Джин сделала пасы руками возле головы Бальдера, — вот это вот всё?

Министр изучал холодный труп с нездоровым интересом ученого, двигая голову то влево, то вправо. Залез пальцами в рот, приоткрыл губы, рассмотрел зубы и язык.

— Н-не могу определить типаж venenum, но что-то экзотическое. Не из нашей страны.

— Хочешь сказать, его убили шпионы? — Орн оторвался от бутылки вина с чпокающим звуком, заливая весь подбородок алыми подтеками. Праздное вино. Только повод подкачал.

— Я н-ничего не хочу сказать, — замотал головой министр, — н-найдите что-нибудь острое. Я б-буду придерживать голову, а вы сделаете надрезы, как я скажу.

Орн буквально опрокинул бутылку в себя. В этот момент он хотел как можно сильнее опьянеть, забыться и вырубится. А когда он проснется, все это окажется алкогольным бредом и горячкой. Как назло ни единого градуса в голове не отразилось, только руки стали меньше дрожать.

— Я не хочу, — голос принадлежал не советнику короля, а маленькой плаксивой девочке. Впрочем, сейчас Орнот ей и был, — не буду этого делать. Просто не могу.

По лицу прилетела звонка пощечина. Знакомая. Отрезвляющая.

— Соберись, тряпка. Помни: или он, или утренний бриз будет колыхать наши волосы, насаженные на пики рядом с Айроном Красным.

Орнот похлопал влажными глазами, сбрасывая капельки слез с намоченных ресниц, и ответственно кивнул.

— Помню. Ты возьми нож Бальдера, а я, — Орн пошарил в голенище сапога и выудил тоненький стилет, — воспользуюсь этим.

После покушения Орнот решил вооружиться, потому подобрал себе неприметное и внезапное оружие. Но навыка и ловкости советнику хватило бы поранить только одного человека — себя.

Подготовка заняла еще какое-то время. Было решено переложить тело Бальдера на стол, дабы оставить меньше следов крови на простынях.

Все эти свечи, стол в центре комнаты. Душный запах воска и непроглядная чернота небосвода, который заволокли стаи туч, точно вороны собравшиеся полакомиться падалью. Это безумие напоминало сакральный и богопротивный ритуал. Может когда прольется кровь, здесь произойдет оккультная магия и Бальдер оживет? Орнот всегда цеплялся за самую призрачную надежду, бережно храня в душе крохи оптимизма. Пусть они и были из разряда фантастики.

— Н-начинайте с подбородка, под щетиной, — обозначил задачу Эрсус придерживая голову монарха, — г-готовы?

— Нет! — хором ответили Джин с Орном.

К такому вообще невозможно подготовиться, если ты не убивал и не калечил всю сознательную жизнь. А всю свою сознательную жизнь Орн провел за литературой и алкоголем. Размера его яиц точно недостаточно, чтобы решиться на такой ужас.

Все же первой решилась девушка, ее яйца оказались больше. Она медленно вонзила острие клинка под кожу. В огне свечей, его серебряный блеск отливал холодной смертью. Той, что уготована всем им. Кровь засочилась из раны, стекая ободом на шею, и тонкой струйкой закапала на глянцевую поверхность лакированного стола.