Тени города Энкёрст

Харламов Влад

На грани безумия.

Глава 12 "Последствия"

«Зажженная свеча

непременно порождает тени»

Урсула Ле Гуин

Волшебник Земноморья

Орнот

Ночной кошмар. Сколько всякого таится в этих словах. Сколько страхов прячется в подсознании, скребя черепушку изнутри, в попытках выбраться через глазницы. Это как клетка,

из которой не сбежать, есть лишь возможность дождаться амнистии — пробуждения. Разве может быть что-то хуже, чем спящий, открывающий глаза, задыхающийся в холодном поту, парализованный от макушки до пят? Он лежит, раскинув руки, не моргая смотрит в бездну, а бездна смотрит в него. А самое главное — кошмар никуда не уходит. Он остается с тобой.

Отчаянные вопли, брызги крови и безумные улыбки: калейдоскоп насилия сменялся, проходя сквозь сомкнутые веки советника. Образы людей, расплывчатые, несобранные, как элементы мозаики. Среди них Мартин, Декстер, Лесли… и Бальдер.

«Он ведь мертв?! Я сам видел, я… я на своих руках нес его», — вопрошало сознание Орнота.

Затем мельтешащие образы обрели целостное очертание, детали складывались в размазанную картину. Что-то из прошлого. Осколок воспоминаний минувших лет или последних секунд.

Тени нависли над ним, искаженные аморфными чертами зубоскалящей улыбки. Они тянулись к нему закрученными в спираль руками и неистово визжали. Орн отчаянно отмахивался, но тьма, жидкая и густая, обволакивала его, заворачивая в кокон нестерпимой боли. Блуждающую по каждой клеточке тела, электрическим разрядом отзываясь в костях, суставах и молотом ударяя в затылочную кость. На кончик языка, прижатый к большим передним зубам, по капле стекала слюна с медным привкусом.

В абсолютной темноте Орну показалось, что он тонет. Тянет руку, но неизменно натыкается на препятствие. Пульсирующее, влажное и живое. Тело распалось на множество частей, порубленное и отрешенное. Пожалуй, не самая плохая кончина в его условиях. Умер в резне как герой…

— Потерял сознание как баба, — образ, возникший в тени, сложил руки на груди и надменно задрал подбородок, — жалкое зрелище.

— У него нелегкая неделька выдалась. — Сквозь непроглядный густой сумрак забрезжил луч света. Неверный, робкий, но такой, к которому хотелось тянуться из последних сил. — Дерьмовая, если честно.

— Будто у нас лучше, Ваше Величество.

— Как сказать. Орн, он хрупкий парень, боюсь, его рассудок может и не выдержать. На меня вот не покушались дважды за последние несколько дней. Это как-то нечестно даже, что ли.

— Тц, — тень отступила на шаг, — только чести в этом с гулькин хер.

— Твоя правда, честь нынче не в ходу. Ты сам-то как?

— Стерпится, — на мгновение показалось, что голос тени надломился, — так что, с вашего позволения, пойду задам парочку вопросов тем ублюдкам, которые омрачили ваше торжество.

— Конечно, — свет замерцал ярко, точно солнце. Орн никогда не любил солнце, особенно с утра, особенно с похмелья, но это было нечто иное. — Эй, дружище, — свет стал настолько обжигающим и

плотным,

что Орнот почувствовал его прикосновение к своему лицу, — вставай давай, не заставляй меня звать сюда Мартина и просить его заниматься некромантией. Ты знаешь, он и мертвого поднимет, если нужно.

Советник приоткрыл глаза, тени растворились с безмолвным визгом. На глаза навернулась влажная пленка, все тело ныло так, будто по нему остервенело прыгали. Возможно, так оно и было, о чем свидетельствовали отпечатки подошв на одежде. И крови — весь камзол был пропитан ей.

— Спа… сибо, — Орн протер уголки глаз, затем почти слепо, прикрываясь рукавом, рассмотрел абрис человека, стоящего подле.

— Вот же зараза, и где измазаться успел, — собеседник склонил голову и принялся вытирать руку о штаны, — тебе, кстати, тоже умыться не повредит.

Орн убрал рукав, чувствуя, что тот прилип к спутанным волосам. Сухая корка крови покрывала всю правую сторону лица. Он словно использовал в качестве подушки чьи-то внутренности. К счастью, не свои.

— Ох… — только и выдавил он, устало переводя взгляд на собеседника. В какой-то момент Орну показалось, что время замерло, будто вмороженное в космос. Он боялся пошевелиться, моргнуть, даже сделать такое ненужное действие, как вдох. В сердце залег призрачный страх, что видение сейчас исчезнет, растворится бесплотным духом и никогда больше не предстанет перед истощенным надломленным разумом советника. — Пиз… дец.

В принципе это слово исчерпывающе описывало все.

— Согласен, не так я себе свадьбу представлял, — усмехнулся Бальдер, поправляя венец из ледяного золота на лысеющем лбе, — я уже начал за тебя беспокоиться.

— Это все еще сон, — прошептал Орнот пересохшими губами, протянув кисть в сторону недоумевающего Бальдера. Коснулся его груди. Плотная ткань белоснежного дублета похолодила кончики пальцев. Советник отдернул руку, а затем похлопал себя по щекам, оставляя на ладони липкий след крови. — Нет, черт, я… я, похоже, свихнулся, ха-ха-ха.

— Орн, ты на солнце не перегрелся? — Бальдер крепко шлепнул советника по плечу. — Ты будто приведение какое увидел.

— Д-да, — медленно протянул Орн, все еще боясь лишний раз моргнуть, — вроде того.

— Все позади, расслабься. Я бы не позволил тебя убить, — он подошел вплотную к советнику, так, что тот ощутил горячее дыхание на своей шее, — предпочту сделать это сам.

— Я…

— Шучу! — Бальдер издал по-королевски сдержанный смешок, взлохмачивая кудрявую башку советника. — Расслабься, трупов на сегодня достаточно, Орн.

— Пожалуй, — Орнот привстал с тележки, укрытой белой простыней. Голова гудела и отказывалась соображать что-либо. — А что с остальным? — Он кивнул в сторону собора.

Каменные колоны Dominus Vita словно свечи, покрытые фестонами оплавленного камня, подпирали собой омраченный тучами небосвод. Знамена Искупления трепетали на ветру подобно неспокойным волнам, и лишь колокола хранили покорное безмолвие. Пока. Орнот был уверен, сегодня они прозвучат еще не раз. Не исключено, что и за упокой его души.