Тени и пыль
Шрифт:
Она шумно выдохнула облако пара из ноздрей. Подняла голову, зажмурилась. А затем произошло такое, что бедные спасатели едва не лишились чувств: тело драконицы засветилось живым янтарным огнем, все ярче и ярче, скоро на него уже было больно смотреть. Казалось, в пещеру неведомо как попал осколок Солнца — но тут полыхнула мощная вспышка и драконесса исчезла. Потрясенные, шокированные Чип, Гайка и Толстопуз так и застыли, глядя в пустоту квадратными глазами.
— Э-э-й, я тут, — негромкий голос послышался от самой земли. Гайка опустила голову и с визгом подпрыгнула: на дымившихся камнях стояла драконша,
— Мы жители звезд, не планет, — сказала она спокойно. — Энергетические существа.
— Но… но… но… — Гайка беспомощно развела лапками. — Я же тебе инъекции делала, ты живая была!
— Конечно, — кивнула драконесса. — Принимая облик, мы становимся живыми существами, и так же страдаем, любим и гибнем, как все вы. Разница лишь в том, что облик для нас — только форма, и ее можно менять. Крылатая невесело усмехнулась.
— В материальном обличье мы даже размножаемся, как обычные звери, но дети появляются, только если оба родителя драконы, и оба приняли форму одного вида. А дети….
– она опустила глаза и глубоко вздохнула. — Дети всегда наследуют наши способности, оставаясь истинными драконами вне зависимости от облика, в котором были рождены. Чип наконец одолел шок и хрипло спросил:
— Так ты дракон или нет?
— Дракон, — кивнула крылатая. — Мы все драконы. Смена вида куда труднее, чем кажется, и влечет много опасностей — если принять чуждую тебе форму, легко потерять себя, утратить душу. Даже позабыть, кто ты на самом деле… — драконесса опустила голову. — Иногда мы так теряем друзей, — сказала она тихо. — Превратившись в кого-то иного, не в дракона, легко вместе с формой утратить и разум, стать чуждым крылатому народу. Лишь в самых крайних случаях, при смертельной опасности, дракон может принять не родной ему облик.
Драконица расправила крылья и легонько помахала ими, подняв маленький буран из ледяных крошек.
— А размеры менять легко, — пояснила она. — Я, вообще-то, такой огромной стала по просьбе Гайки. Она помнила, что обнаружила во льду гигантского дракона, пришлось подыграть.
Спасатели молча переглянулись. Ошарашенный Чип хотел почесать за ухом, и вновь наткнулся на капюшон.
— Так какая же ты на самом деле? — спросил он. — Огромная, или как сейчас? В глазах драконши промелькнула странная тоска.
— Я всегда «на самом деле», — серьезно ответила она, помолчав. — А размеры меняю по необходимости. Гаечка робко шагнула навстречу.
— Откуда же ты прилетела? Драконесса перевела дыхание.
— Издалека, — отозвалась она невесело. — Даже слишком. Скоро сами узнаете. А сейчас пора лететь, дорога предстоит долгая и трудная.
— Лететь? — переспросил Толстопуз. Крылатая кивнула.
— Я должна доставить вас к машине времени.
Она подошла ближе и в упор взглянула на спасателей. Тем пришлось призвать на помощь всю храбрость, чтобы остаться на месте.
— Берегите себя, — предупредила драконица. — Гайка сильно рискнула, создав собственную петлю времени. Малейшая ошибка вызовет такую же катастрофу, как провальная миссия Кургана. Чип сглотнул:
— Скажи хоть в общих чертах! — взмолился он. — Мы совсем ничего не знаем! Как остановить
— В общих чертах? — вздохнула она.
— Мы должны хоть что-то знать!
— Да уж, — вставил Толстопуз. — Не хотелось бы все девять жизней провести в таком виде! — он со звоном постучал когтем по металлической полусфере, заменявшей ему полчерепа. Крылатая долго молчала.
— Что ж, если совсем без подробностей… — она сложила на спине крылья, села и принялась аккуратно расчесывать когтями серебряную гриву.
— Как остановить шторм? — с волнением спросила Гаечка.
— Отменить его причину, — коротко сказала драконша.
— То есть, полет Кургана?
— Нет. Курган и его хозяева просто пытались спасти Землю от страшного катаклизма. Отменить надо сам катаклизм. Чип оживленно кивнул:
— Да, да! Вот про это и расскажи! Мы ведь даже не знаем, что за катастрофа грозит планете! Драконесса взглянула на него с легкой печалью.
— Простите. Не могу.
— Но почему?!
— Тогда произойдет катастрофа, стократ худшая. Гайка недоверчиво моргнула.
— Если расскажешь? — она попятилась. — То есть, все зависит от нас?!
— Увы, — крылатая вздохнула. — Вы даже не представляете, насколько. Чип поскользнулся на осколке льда и с размаха сел на хвост. Они с Гаечкой уставились на драконшу.
— Не понимаю… — выдавила наконец мышка. — Не понимаю! Мы просто грызуны! Мы не просили такой судьбы!!!
— А судьбы нет, — жестко отозвалась крылатая. — Пора бы и понять. Там, — она указала алмазным когтем на свод пещеры, — В небесах, только космос. Поверьте, я… — драконесса запнулась, но все же докончила фразу, — Я… Оттуда.
Она встала и совершенно неуловимо для взгляда, без вспышки или свечения, увеличилась до прежних размеров, заставив ледяной грот содрогнуться. До спасателей долетела горячая волна от моментально раздвинутого воздуха.
— Время не ждет. Садитесь мне на спину, да держитесь крепче — лететь будем быстро и долго. Чип посмотрел на Гайку. Толстопуз с сомнением переступил с лапы на лапу.
— Лететь куда? — спросил он подозрительно. Драконица усмехнулась.
— Навстречу приключениям, конечно, — она опустила крыло, как мостик, чтобы маленьким друзьям было легче взбираться. — Уж что-что, а приключения вам гарантированы, ребята. Гаечка тяжело вздохнула.
Глава 8
Энг неторопливой рысцой бежал по траве, Фокси лежала на его спине, свесив по бокам крылья. Рядом бесшумно скользил шестилапый Брак. Впереди уже виднелся холм, у подножья которого темнела трещина, ведущая к подземной реке.
Синтеты бежали так много часов, неподвластные голоду и усталости, пищу им заменял небольшой реактор в груди. Что же до Фокси, то в этот раз, наученная горьким опытом, она захватила с собой целый мешок груш, навьючив его на Брака.
Цель была близка. Большую часть пути красный волк и лемуроенотолис молчали, а Фокси была слишком подавлена смертью Линга и предстоящими опасностями, чтобы самой поддерживать разговор. Теперь, однако, когда путешествие уже близилось к концу, Брак внезапно повернул голову. Летунья чуть вздрогнула; привыкнуть, что глаза синтета вообще не могли закрываться, было непросто.