Тени исчезают на рассвете
Шрифт:
— Ничего, ничего… — пробормотал Захаров, лихорадочно роясь в карманах Ефремова.
Вот пропуск! Он выхватил коричневую книжечку с фотоснимком.
— Ефим Сидорович! — вдруг рванулся Ефремов. — А ты… а ты не бомбу заложил? А-а! — завопил он пронзительным звериным голосом.
— Что ты, что ты?! — Захаров с силой запихал тряпки в орущий рот. Ефремов, бешено вращая белками глаз, забился на каменном полу, тщетно пытаясь освободиться от уз.
Захаров осмотрелся — нужен острый предмет. Лопата!.. Положив на край печи левую руку, он полоснул по ней лопатой. Брызнула
Он взял в правую руку пропуск и побежал по ступенькам. Где охрана? Ага!
Он бросился к охраннику, размахивая на ходу пропуском.
— Ой, беда какая, ой, беда! — причитал Захаров. — Пропускай скорее, браток, не то кровью изойду! Надо же так себя хватить.
Расчет его оказался верным. Увидев обливающегося кровью человека, охранник не стал вглядываться в пропуск. Лишь когда Захаров уже скрылся во дворе комбината, охраннику стало не по себе. Откуда он взялся, этот человек? Из котельной? Но ведь там остался один только истопник. А его охранник знал в лицо.
Он позвонил в медпункт. Никто не ответил. Тогда он вызвал проходную комбината.
— Если подойдет к вам человек с порезанной рукой, проверьте у него пропуск как следует, ладно? И мне потом позвоните…
Но Захаров и не думал идти через проходную. Отбежав подальше от цеха "Д" и выбрав местечко потемнее, он перебрался через заводскую стену и пошел шагом, зажимая рукой все еще кровоточившую рану.
На соседней улице он остановился возле покосившегося забора. Оторвал лоскут от нижней рубахи и ловко перевязал себе руку. Вот и все! Даже раны не видно — он умышленно ударил лопатой возле локтя, чтобы место ранения было прикрыто рукавом.
Который теперь час?.. Он глянул на часы. Стоят, проклятые — повредил, видно, ударом. Стрелки показывают четверть третьего. Значит, сейчас примерно половина третьего. В его распоряжении еще полтора часа. Поезд уходит в четыре.
Но почему до сих пор еще нет взрыва? Ведь он поставил взрыватель на…
В этот момент небо озарилось ослепительной вспышкой и грянул громовой удар. За первой вспышкой последовала вторая, третья. Послышался протяжный свистящий звук, напоминающий шипение паровоза, только несравненно более громкий.
Захаров довольно усмехнулся и зашагал в сторону переезда.
ЗАХАРОВ ВЫБЫВАЕТ ИЗ ИГРЫ
— Боря! — позвала Надя.
Никто не отозвался.
— Борька!
Снова молчание… Неужели убежал во двор? Вот противный! Ведь предупреждала его — никуда не ходи! Еще опоздаешь из-за него на дежурство. И, как на зло, мама сегодня тоже дежурит в больнице…
Надя вышла во двор. От галдежа мальчишечьей братии воздух звенел, как от доброй сотни заводских гудков. Она поискала глазами брата. Не видно.
— Сережа! — окликнула Надя белобрысого мальчика с круглой, как шар, головой. — Ты Борьку не видел?
— Видел.
— Где же он?
— С ребятами в том дворе играет.
— Сережа, сбегай, позови его. Скажи, что он мне очень нужен.
Сережа, кивнув головой, бросился на соседний двор. Он, как и все мальчишки, очень
Минут через десять, когда Надя уже стала нервничать, появился Борька. Он предусмотрительно остановился на пороге квартиры.
— Ты меня звала? Что тебе?
— Ты же знаешь, что мне нужно на дежурство.
— А что, мне дома сидеть, да? — заныл Борька, тщетно пытаясь выдавить из глаз хоть слезинку. — Всегда так! Ребята на улице играют, а я дома сиди. Всегда так!
— Ничего не всегда, — сказала Надя, ловко совершив обходной маневр и насильно втаскивая его в комнату. — А если сегодня так получилось, то ты и сам понимать должен. Ведь тебе уже десять лет — совсем большой…
В половине восьмого можешь включить телевизор, если хочешь.
— А что будут показывать? — сразу оживился Борька.
— Кажется, "Чапаева".
Он захлопал в ладоши:
— Красота, красота!..
Воспользовавшись переменой в его настроении, Надя захлопнула дверь и дважды повернула ключ.
А теперь скорее на дежурство! Вон автобус подходит к остановке…
И все-таки она опоздала. Переезд был закрыт. Маневровый паровоз бестолково толкал туда и обратно несколько порожних вагонов. Автобус простоял здесь целых пятнадцать минут.
Когда Надя вошла в двери цеха "Д", уже было десять минут девятого. Старый дежурный, которого ей предстояло сменить, нетерпеливо расхаживал по коридору, заложив руки за спину.
— Наконец-то! — Он облегченно вздохнул. — Я уж думал, что-нибудь случилось. А у меня билеты на концерт. В девять начало.
— Простите, Валентин Львович, братишка задержал… Но вы еще успеете. Давайте скорее книгу дежурств.
— Я уже все записал и расписался даже.
— Сейф закрыт?
— Конечно. Только что проверял печать.
— Ну, бегите!
Валентин Львович пошел к лестнице.
— Да, Надя, — крикнул он из коридора. — Если увидите, что батареи теплые, не пугайтесь. Сегодня здесь проверяют отопительную систему… Еще не закончили.
— Не испугаюсь!
Надя прошла по комнатам, проверила печати на дверях лабораторий и снова вернулась в дежурку, небольшую комнату, где находился вход в святая святых цеха "Д" — сейф с чертежами. Массивная стальная дверь сейфа была опечатана.
Надя села на кушетку, стоявшую в дежурке. Чем заняться? У нее была с собой книга, но читать не хотелось. Успеется еще — впереди целая ночь.
Зазвонил телефон. Это был Колдобин, интересовался, все ли в порядке. Последние дни он мрачный, сердится, нервничает… С чего бы это? Ведь все идет успешно. Еще несколько дней — и будет пущена первая автоматическая линия станков. Станки, работающие на солнечной энергии! А потом и целые заводы. Вместо паровозов пойдут солнцевозы, вместо самолетов — солнцелеты. И автомобили тоже будут питаться от солнца — ведь новые полупроводниковые термоэлементы очень компактны. Освещение, отопление — все-все на солнечной энергии! И не надо никакого сырья, никакого топлива. Солнца хватит для всего и для всех. Непрерывный поток энергии, мощностью в восемьдесят тысяч миллиардов киловатт!..